10.02.2017

Старые наваждения Нового Века

Подход к ученичеству

Для ученика очевидной и неизбежной целью является постепенное освобождение своего сознания от обусловленности внутренним или внешним влиянием формальной природы, влиянием затемняющей субстанции в трёх мирах, от «контроля над ментальными процессами со стороны интенсивных, массивных мыслеформ». Это известная теоретическая норма, практическая реализация которой составляет, пожалуй, самую большую психологическую и практическую проблему на начальных стадиях пути. В перспективе ученик должен достигнуть состояния, при котором он «свободен для исполнения задуманной работы», но изначально ученики либо аккуратно обходят этот вопрос стороной, не зная как к нему подступиться, и фокусируясь на тех аспектах и практиках, которые им наиболее понятны и интересны. При определённом сочетании внутренних качеств возможен и противоположный эффект — крайности нигилизма, вплоть до социопатии, от неуравновешенной и идеалистической тяги обрести «свободу» саму-по-себе.

Искомая «чистота мышления» зависит не столько от отсутствия «плохих мыслей», как это может показаться, этот фактор самый поверхностный и очевидный, но намного больше ментальных искажений происходит от преломления Света Души в затемняющих оболочках нераспознанных иллюзий ума и дальнейшего рассеивания импульса света в тумане наваждений эмоциональной природы. Первоначально эта задача технически является основной — освобождение от всех форм, от всей этой «мебели» и декораций в пространстве эмоций и мысли, от фамильного наследства множества циклов существования. Несвободный мыслитель сам не замечает, как он связан по рукам и ногам, как он вынужден мыслить и действовать в ограниченном пространстве внутренних и внешних стереотипов, воспринимаемых изнутри как незыблемая данность, как естественная часть Природы, требующая ещё большего утверждения. Обусловленность субстанцией трёх миров и разнообразными частными связями — для ученика всё это становится слабостью, которая выявляется только при практической попытке взять более абстрактный и универсальный вес бытия. Сама форма его окружения противится этому.

Требование отказаться от приобретённого — как положительного так и отрицательного, как «вредных» так и «полезных» привычек существования (последнее особенно парадоксально) — под личным углом зрения выглядит довольно радикально и противоречиво, перепад высот между двумя стандартами качества (Души и личности) почти автоматически инициирует стремление как-то сгладить, адаптировать и соотнести большее и универсальное значение с меньшим и личным предпочтением. Невозможно ведь сразу начать с результата, и актуальность адаптации трудно отрицать, или отказывать путникам в праве на её неизбежность, даже если это и адаптация, понижающая некий принцип, но реальные проблемы возникают тогда, когда промежуточные шаги на пути достижения укореняются в полноценные достижения путника, когда «прибежище» рабочих идей и экспериментов становится «убежищем» догм и традиций, что неизбежно приводит к сдерживанию, вплоть до стагнации. Такая трансформация пути в оседлость возможна только силой наваждений и иллюзии.

Иллюзией, по одному из определений, является «способностью некоторой ментальной мыслеформы, некоторого идеала и некоторой концепции – почувствованной, осознанной и ментально интерпретированной – доминировать над ментальными процессами индивидуума или расы и, следовательно, накладывать ограничения на индивидуальное или групповое выражение». Что есть «иллюзия», «наваждение» и «майя» — о том написано много и подробно, в данном же случае имеется необходимость сфокусировать внимание адресно, на тех специфичных наваждениях и даже целых тенденциях, которые проявляются среди стремящихся сегодня, на начальной стадии ученичества, как свободного самостоятельного эксперимента для всех желающих. Свобода и самостоятельность, как и всегда, являются самым трудным испытанием для человека.

Update Истины

Иллюзии в сфере духовности, как правило, возникают при свободном индивидуальном толковании универсальных идей, отчуждаемых личным умом от единого источника, и прорабатываемых в направлении локального личного идеала. Таким обыденным путём на земле проявляется всякий новый «идол», что само по себе не плохо и не хорошо, всё зависит от качества его использования. Таким путём универсальный монотеистический идеал превращался в разнообразие локальных «личных богов» той или иной местной церкви. Данный «дневник», например, вне всяких сомнений не может не следовать этим же путём, хотя и старается осознавать всю совокупность искажающих условий, чтобы свести их к минимуму.

В более деятельных и социально активных случаях возникают целые комплексы «новых» концепций и традиций, надстраиваемых поверх Канона или Учения, не столько искажая их, сколько подсознательно отгораживая самого ученика в тех местах контакта с высокой идеей, которые вызывают наибольшее внутреннее трение и дискомфорт. «У кого что болит — тот о том и говорит» — в большинстве случаев эта поговорка выражает реальность, в которой модернизация и обновление Истины по существу лишь подробно описывают личную проблему самого ученика или группы, хотя и воспринимаются как вдохновлённые откровения, требующие срочного подношения людям. История христианства, например, самый яркая иллюстрация тому, как из двух простых заповедей можно было создать мировую сеть разнообразных толкований, традиций и течений, не имеющую при этом никаких внятных исторических последствий по части «любви к ближнему», а местами даже наоборот.

Закрепившись в субстанции мысли, слова и действия, модернизация и обновление уже не могут быть проигнорированы сознанием, они начинают культивироваться, вдохновлённые творческим энтузиазмом, что приводит к уплотнению новой идейной сферы, порой до полного отрыва вовлечённых в эту сферу умов от реальности. Психология человека такова, что ему жизненно необходимо быть правым, а укоренение собственной правоты всегда действует вдохновляющее, даже если это иллюзорная крепость. История религий постоянно сопровождается расколами и «ересями», совокупная причина которых довольно проста: человеку намного проще и актуальнее (в пределах его уровня осознавания необходимости) приспособить Вневременную Мудрость под временные нужды, чем себя самого привести в соответствие Учению. Для этого соответствия потребовалось бы выйти из под действия закона Экономии и перейти в сферу влиянии закона Притяжения и Отталкивания, а это революционный шаг в эволюции индивида, не каждый готов пойти на него.

У нас нет основания думать, что Новый Век и его новая вневременная мудрость не будут подвержены эрозии личных предпочтений и произвольных желаний. Нам остаётся лишь подходить к данной проблеме с большим пониманием её природы, а значит и с меньшим инстинктивным противодействием необходимости освободиться от привычного.

Классика приобретённого

Известно (хотя бы в теории), что на всех трёх планах объективности каждая единица сознания связана причастием с целым комплексом взаимозависимых форм, совокупная субстанция которых ограничивает видение более широкой Реальности. Прежде чем более подробно рассмотреть основные эзотерические наваждения, вкратце перечислим основные мыслеформы, причастие, или «зов» которых активно влияет на сознание вступающего на Путь ученика, будучи частью его собственной доминирующей природы. От общего к частному:

• Человек (локализации в эволюции);
• расовый тип (локализация в субстанции);
• религия, или идеология (локализация в безличном стремлении);
• национальная, или гражданская принадлежность (локализация в пространстве);
• профессиональная, или корпоративная этика (локализация в личном стремлении);
• поколение (сверстники, локализация во времени);
• ближняя социальная группа (друзья, группа, локализация в карме);
• семья (локализация в существовании);
• половая принадлежность (локализация в полярности);
• «я».

Идеал «свободы» и «независимости», реализацией которого с переменным успехом занят современный мыслитель, пусть почти неосознанно, но напрямую обусловлен совокупным давлением этих массовых инволюционных течений. Парадоксальным образом многие из этих форм периодически возводятся на пьедестал благодетели, или идейной «опоры» существования, культивируются, прорабатываются, но только затем, чтобы впоследствии быть отброшенными, как осознанные источники обособления и страдания. В отдалённой перспективе путь эгоцентричного эмпиризма приведёт человечество и к переоценке краеугольной ценности ума — идеи собственного «я».

В Современном Комментарии есть такая интегральная фраза: «В миллиардах лиц, в миллионах сообществ, в тысячах городов, в сотнях стран, в десятках наций, на пяти континентах, на четырёх сторонах света, в трёх расах, в двух полах — один Человек»

Все эти формы отражают базовую двойственность «я» и «не-я», они практически идентичны друг другу, с разницей в масштабе. Состав и очерёдность «приоритетов» в зависимости от конкретного мыслителя может меняться, но общая картина самоидентификации такова. В этих локальностях мыслитель эволюционирует до момента, когда он встаёт на Путь Испытаний, — их же он должен будет покинуть, чтоб переосмыслить объективным взглядом со стороны, и вернуться к ним, но уже в статусе полноценного служителя. Для начала путник должен выбраться на самый верхний — человеческий — уровень самосознания. Отсюда он выходит на границу человеческого царства вообще, оставляя за спиной все милые сердцу и уму родные края личностного существования.

Каждая из перечисленных сфер привязанности включает в себя субстанцию всех трёх миров, формируя своего рода убежища для единиц сознания, в пространстве которых сознание может развиваться, пока не войдёт в конфликт с формой ограничения. Можно и не говорить, насколько задача преодоления трудна, но определённо приходится акцентировать сам факт неизбежности данного преодоления. Нельзя осознанно и беспристрастно подойти ни к чему, с чем мыслитель отождествлён сам, чему он органически отдаёт, или вынужден отдавать предпочтение. Речь, конечно, не идёт о том, чтобы ученик перестал быть всем этим (хотя, в оккультном смысле допустимо и такое утверждение), но ученик определённо должен стремиться к освобождению своего сознания от зависимости, от чувствительности инволюционного влияния тех энергий и сил, которые исходят от каждой из этих форм.

Ученик не может (и не должен) перестать быть выражен в плотном физическом теле, но его первое посвящение является преодолением власти лунных сил над его сознанием. Ученик не может (и не должен) перестать быть чувствительным эмоционально, но его сознание должно быть освобождено от власти эмоциональной природы и её непрерывной тяги к чувственности. Так же логично и неизбежно, что третье посвящение связано с преодолением власти всех ментальных влияний, ниже сферы чисто человеческого. Ученик — это человек, без каких-либо меньших категорий. В итоге нет ничего, чему ученик мог бы отдавать предпочтение, кроме Единой Жизни во всём. Это довольно радикальное требование, которое проще понять ровно наоборот, как крайнюю степень эгоцентризма, как игнорирование всего кроме себя, что конечно же не так.

Эзотеризм не религия, и тем более не новый идейный базис для сектантства, скорее наоборот. Ученик не может (и не должен) перестать быть: человеком, гражданином, профессионалом, родственником, родителем — если он взял на себя ту, или иную ответственность в мире, где всё это имеет значение, но он должен быть хозяином этой ответственности, а не рабом, он должен непрерывно отдавать себе отчёт в том, что он делает, почему и следуя какому принципу. Ни одна из общечеловеческих сфер смысла не должна инициировать в ученике какие-то автоматические реакции, быть для него источником гетерономических норм, внешнего руководства, а в конце концов и источником оправданий. Очевидно, что такое требование содержит в себе неминуемый конфликт.

Цель ученика не в том, чтобы разорвать свою связь с формой окружения, но в том, чтобы освободить себя для служения этой форме и этому окружению. Отказ от приобретённого не является самоцелью или личной целью ученика, это лишь метод достижения нового группового качества и новой групповой эффективности на пути новых, более эволюционных и групповых приобретений. Освобождаясь от влияния, ученик становится единицей радиоактивного излучения всего человеческого царства, и сумма таких освобождённых искр постепенно высветлят всю субстанцию человечества, перенося фокус центральной жизни из плотной материи (трёх миров) в эфирное — истинное тело человечества.

Список кораблей

Подробнее рассмотрим основные наваждения, возникающие из-за естественной адаптации реальной эволюционной точки достижения ученика и его сознания, к желаемой или ожидаемой:

• наваждение ученика (ученичества, посвящённости);
• наваждение духовной пары (духовного гендера);
• наваждения духовного родителя (духовной ответственности);
• наваждение духовной генетики, или рода (духовный национализм);
• мифическое мышление (наваждение тотального символизма).

На начальных и почти полностью экспериментальных стадиях пути, сознание ученика мало чем отличается от сознания среднего человека, и сегодня у людей ещё нет опыта ученичества, нет даже такого контекста, в котором об этой задаче можно было бы говорить буквально и открыто, не вступая при этом в круговой конфликт с религиозной и светской властью, с наукой и культурой, с образованием и экономикой. Проблемы истинного — не эгоистичного — единства сегодня откровенно вышли на первый план в мировой политике, то там то здесь трещат по швам нерушимые союзы, изначально мотивированные интересами формы, а не духа, и потому неспособные прожить достаточно долго, не обнаружив изначальный внутренний конфликт обособленных частей. Аналогично и на пути ученика к достижению единства с Реальностью встаёт вопрос переоценки ценностей, пересмотра приоритетов личности в пользу приоритетов Души. Становится нагляден парадокс негативного влияния позитивных сил, когда положительные тенденции личного становятся сдерживающими в масштабе большего целого. Сама идея о том, что у ученика на самом деле нет никаких родных и близких, кроме человечества; никакой родины, кроме человечества; никакой веры, кроме Единого Человечества — эта идея слишком широка, чтобы быть правильно понятой и принятой без негативных искажений. Ученику придётся смириться с масштабом предстоящего ему обобщения (а, следовательно, и с реальной пропорцией собственной судьбы), либо он будет стараться сузить эту идею до привычных ему масштабов актуальности. Во втором случае рождаются иллюзии и наваждения и, родившись, требуют своего места под солнцем и признания.

Наваждение ученика

Пожалуй, самое распространенное сегодня наваждение, которое возникает вследствие внутренней интерпретации собственного «я» в контексте духовных перспектив, в условиях отсутствия внешних ориентиров и стандартов духовного ученичества, с которыми можно было бы соотноситься объективно. Это временное ограничение, но именно потому и требуется самоконтроль, что сегодня больше причин, способствующих возникновению этого наваждения, чем противодействующих.

Безусловно, все являются духовными учениками того или иного класса обучения, но наваждение возникает только тогда, когда мыслитель регулярно уделяет внимание гипотетическому (пока ещё) факту своего ученичества; старается воплотить этот абстрактный факт в конкретной форме, будь то даже просто слово или мысль; поддерживает спекуляции о собственном статусе, достижении, связи с Учителями и пр. Если же эти тенденции (очевидно самолюбивые) планомерно рационализируются в законченные концепции, тем более, если они распространяются при взаимной поддержке в какой-либо группе — наваждение усиливается многократно, распространяясь как кама-манасический вирус среди себе подобных.

Что тут можно предложить в качестве конструктивного совета? Разве что отложить все мысли о своём ученическом духовном капитале ровно до того момента, когда ученик сможет вернуть мёртвого Лазаря к жизни. Вот когда Лазарь поднимется — тогда ученик может считать себя застрахованным как от собственного наваждения, так и от распространения этого вируса на окружающих. А до того момента, кому какое дело, что ученик о себе думает и на что претендует? Никому.

Наваждение духовной пары

Стоит ли доказывать тот факт, что проблема парных отношений является сегодня центральным вопросом человеческой психологии, идущим сразу после вечного вопроса о смысле собственной жизни? По крайней мере, в западной цивилизации это определённо так, особенно с тех пор, как из социальной жизни ушли застарелые регламенты и ограничения, открыв массам свободный доступ к эксперименту в отношениях. Послевоенная сексуальная революция лишь высвободила давно существующую проблему, предоставив ей широкую творческую возможность для разрешения, преодоления и переосмысления.

Известно, что любая «пара», будучи проявлением таинственных, но притягательных сил базовой двойственности, внешне выражает факт внутреннего контакта — ментального, эмоционального или физического контакта, в зависимости от фокусировки индивида. Геометрия и пропорции этих контактов довольно разнообразны, в редком идеале имеет место уравновешенная и троичная связь на всех уровнях, в подавляющем же большинстве случаев пары сегодня возникают под воздействием неуравновешенной и неконтролируемой эмоциональной силы и физической сексуальности, формируя на будущее целый комплекс проблем для занимательного и прогрессивного урегулирования отношений. В ранней возрастной категории тут практически стопроцентная вероятность эмоционально-физической связи, и это очевидно, если вспомнить, что более менее полноценного развития ментального тела индивид достигает к концу пятого семилетнего цикла. Причина непрочности «молодёжных браков» лежит как раз в незрелости субъективного развития, которое со временем выявляет противоречия в цвете, звуке и поляризации тел, приводящие к разобщению. Физическая зрелость тут как раз наименее принципиальна, но таковы несовершенные реалии времени, переосмысление отношения к браку потребует эволюционного шага вперёд всей цивилизации, во всех её областях.

С чем действительно приходится сталкиваться ученикам, так это с возникающей необходимостью интерпретировать свои личные контакты в новом — безличном, или духовном контексте, в меру своего понимания, которое неполноценно, а нередко и искажено нераспознаваемым личным желанием. Довольно часто случается так, что со временем только один из партнёров открывает для себя перспективы или предпочтения духовного Пути, но реальная возможность реинтерпретации старых отношений в новом качестве не всегда достижима, если не сказать, что маловероятна, поскольку изначально отношения были созданы в личной сфере контактов, менее принципиальном, а меньшее не может вместить большее, даже если очень хочется, и если сам для себя ученик может ещё инициировать цикл усилий и изменений, то он не может отвечать за аналогичные усилия его партнёра, не нарушив законов свободы сознания. На практике же именно такие попытки и предпринимаются, более чем регулярно.

Идея «духовной пары», как и концепция особых духовных ролей женского и мужского полов, происходит не из интерпретации действительности в свете духовных учений — более истинной и прогрессивной интерпретации, как это представляется ученику, — в реальности она происходит из внутреннего конфликта между действительностью уже существующих отношений — со всей их реализованной прозой жизни, утратой иллюзий, кармой связей и инерцией привычек — и тем качеством отношений, которым они (как кажется) должны соответствовать в свете новой духовной амбиции. Речь именно о внутренней личной амбиции, не о внешнем духовном требовании к ученику, которого в таком контексте не существует.

Из этого амбициозного желания возникает наваждение, и поскольку идея сама по себе противоречия урегулировать не может, то личная проблема постоянно поднимается на поверхность ума, занимая порой всё сознание ученика, растрачивая время его потенциально возможного ученичества и служения на поддержание огней в топке иллюзии, на круговорот регулярных попыток удержать образ отношений в рамках соответствия с желаемым идеалом.

Противоположной крайностью наваждения является разрыв отношений и ответственностей, инспирированный якобы духовными требованиями к ученику и мнимой необходимостью найти себе духовно соответствующего партнёра по существованию.

В чём же коренная сущность противоречия, вуалируемого наваждением «духовной пары»? Она в том, что «группы учеников – это группы свободных и независимых душ, жертвующих своими личными интересами ради служения...», а «духовные пары» — это пары взаимозависимых несвободных личностей, жертвующих служением, ради личных отношений. Такое противопоставление, возможно, слишком контрастно, но это намеренный контраст, его цель — акцентировать проблему идеализации личного, и возведения непринципиального в статус принципа. Создание «духовной пары» не является целью или обязанностью ученика, такая пара может существовать (хотя, на сегодня это довольно трудно статистически, поскольку сам по себе полноценный ученик — большая редкость), может и не состояться, но в любом случае парные отношения в трёх мирах относятся сугубо к сфере личной жизни, к миру форм, который живёт по своими законами и актуальностями. За пределами этой сферы — в мире душ все души едины, и никаких пар друг с другом не образуют. Какой должна быть объективная пара ученика, должна ли она быть вообще — эти важные для личности проблемы ученик решает сам и не привносит их с собой в ту сферу активности, которая является по-настоящему духовной и по-настоящему групповой. В групповом смысле эти вопросы не актуальны, в групповом сознании они не решаются.

Можно сказать, что рано или поздно ученик должен получить малое посвящение парных отношений — освободить себя от невежества в вопросе личных человеческих отношений. Во многом ценность парных отношений именно в этом освобождении, ведущем к правильным и гармоничным контактам, а не контактам основанным на взаимных иллюзиях и эгоцентричных ожиданиях, вуалируемых эмоциональным воодушевлением на начальных стадиях, и грузом накопившейся ответственности в итоге.

Наваждение духовных родителей

Чрезмерное концептуальное внимание к ребёнку свойственно почти всем родителям, особенно оно усиливается, превращаясь в наваждение, когда на ребёнка смещается энергия неудавшихся парных отношений. Факторов для возникновения наваждения тут всегда больше, чем обратных. Требуется высокий сознательный контроль мыслей и эмоций, что в отношениях родителей к детям труднодостижимо.

«Ребёнок» — это самостоятельный и свободный (в духовном смысле) индивид, в начальной стадии своего объективного проявления, — приходится говорить очевидные вещи, памятуя о весьма искажённом смысле, который нередко вкладывается в это понятие. В сознании среднемыслящего родителя «ребёнок» порой чуть ли не личная собственность. Глядя на то, с какой лёгкостью взрослые люди пренебрегают друг другом, создаётся впечатление, что «детей» эти же люди любят только за то, что они не могут им ничего возразить, или хотя бы выказать собственное мнение. Как только возрастное мнение или возражения проявляются — человек стремительно начинает терять статус драгоценного для всех «дитя», сдвигаясь куда-то в сторону вполне себе расходного социального материала. И так поколение за поколением.

Очевидно, что повышенная восприимчивость человека-ребёнка обусловлена высокой проницаемостью недоразвитых оболочек его тел, особенно ментального, что в свою очередь обуславливает отсутствие критического отношения к информации, недостаток качественного распознавания и сознательной избирательности. Эти негативные факторы, на фоне полной объективной зависимость ребёнка от «старших», создают благоприятную почву для позитивного (в электрическом смысле) воздействия внешней воли, которое называют воспитанием и образованием. На детской стадии развития, как известно, в сознание личности закладываются базовые стереотипы той или иной степени качества, актуальности, меры добра и зла — в зависимости от места, времени и собственного уровня развития воплощенной души. История свидетельствует, что идеологии всегда направляют свой взгляд на планомерное воспитание нового поколения в русле своих приоритетов, прекрасно представляя и продуктивную возможность такого воздействия в своих интересах, и ожидаемые последствия такого системного произвола, всегда мотивированного «лучшими намерениями», но не всегда имеющие их. Родители, как правило, поступают с детьми точно так же, в малом масштабе.

«Наваждение духовного родителя» возникает аналогично, как результат стремления ученика реализовать свою личную перспективу, свой план, свой накопившийся потенциал или комплекс, иллюзорно принимаемый за духовную ответственность, или обязанность по отношению к ребёнку. Реальная воспитательная задача всегда намного сложнее, но сегодня она всё ещё почти не учитывает распознавание индивидуальной проблемы каждого человека на ранней стадии развития, не имеет достаточных возможностей такого распознавания, да и особого желания. Астральная «слепота родительской любви», являясь хроническим эгоцентричным наваждением среднего человека, в случае с учениками может трансформироваться в слепоту неоправданной духовной инициативы, не учитывающей реальные возможности, игнорирующей неотчуждаемую свободу воли индивида, пользуясь слабостью самосознания ребёнка, силой его доверия и безвыходностью его зависимости, «для его же блага».

Простая, но не всегда желательная правда состоит в том, что по своим качествам и потенциалу дети вовсе не обязаны соответствовать ожиданиям родителей, в том числе и духовным ожиданиям, как и не должны они следовать по тем стопам, которые для них заранее приготовили. Они могут, конечно, пойти по этим стопам, и более чем часто (по инерции) следуют в указанном направлении, но в духовном смысле они не должны этого делать в силу любых причин, кроме добровольного собственного выбора, которого их чаще лишают, навязывая нечто привычное, как лучшее чем ничего.

Другая, не менее простая, реальность состоит в том, что до начального уровня, позволяющего индивиду самостоятельно войти в сознательный контакт с духовными идеями как они есть, личности нужно преодолеть дистанцию жизни приблизительно в три семилетних цикла развития, и это при условии, что имеет место адекватная точка эволюционного развития души, с уровня которой (и в направлении импульса которой) человек самостоятельно вступает в контакт с духовной реальностью и своим Путём. Если же этот «контакт» происходит слишком рано, или под давлением и чутким руководством даже самых благонамеренных внешних сил — будущий самостоятельный мыслитель вступает в контакт с иллюзией, из лучших побуждений заготовленной ему ближайшим окружением. «Духовность» становится стереотипом, впечатанным в незрелое детское сознание как форма. В более поздние годы человек вынужден искусственно поддерживать соответствие внушённым ему в обязанность  качествам и идеалам, которые, возможно, он в принципе неспособен осознать в текущей жизни. Для чего это иллюзорное существование? Какой в нём духовный смысл? В социальном и политическом смысле такие «традиции» взаимоотношений между поколениями имели и свои причины, и свои оправдания. Таковы, например, традиции распространения религиозных верований и политического влияния идеалов. В историческом контексте всё это понятно, но в контексте ученичества всё это утрачивает свою актуальность. Ученик должен идти дальше несовершенных и насильственных человеческих отношений, выводя из-под внешнего руководства не только себя самого, но освобождая своих близких от аналогичного концептуального и идеологического контроля уже со своей стороны, контроля полностью эгоцентричного в своей сути, несмотря на благость намерений.

Духовные истины настолько абстрактны и широки, а их понимание требует настолько развитого восприятия (которого сами родители под час не имеют), что будучи направлены на неразвитое сознание человека-ребёнка, они в итоге порождают не менее масштабные искажения, формализм, книжничество, инертный ритуальный традиционализм. Чего реально хотят добиться родители, нагружая эфемерный детский ум духовными идеями: лучшего будущего, или более тесного соучастия и более крепкой привязанности ребёнка к родительским нормам и личным предпочтениям?

Простые и общепринятые нормы морали, желательно подтверждаемые реальной жизнью ближайшего окружения, — вот единственный необходимый уровень «духовности» для ребёнка, но на практике даже его реализовать довольно непросто. «Крестить» неразумных детей в какую-либо веру, приучать их к ритуалам, диктовать им недоступные для осознавания каноны и нормы — всё это благопристойная шаблонная диктатура власти человека над человеком, власти силы над слабостью, которой в Новом Веке нет места. Разве тот же церковный приход не станет более духовным и гармоничным, если в него придут только добровольно и только сознательно зрелые люди? Разве «не убий» и «не укради» не являются универсальными нормами человеческого воспитания, но только монопольными идеями какой-то отдельной религии?

Необходимо помнить простой принцип, что истинно «духовное развитие» является только самостоятельным и самосознательным. Только проявление индивидуальной воли называется Путём в полном его смысле. Воспитание должно сводиться к предоставлению эффективной возможности достигнуть самостоятельности и осознанности, правильно и добровольно интегрированной в окружение, в соответствии с собственным уровнем индивидуального достижения и в русле общечеловеческих универсальных норм. Со всем остальным и в своё время человек определится сам. Это действительно нетривиальная и творческая задача, требующая реальных усилий, знаний и умений, а не только благодушных намерений формировать сознание потомков по своему образу и подобию, не факт что достойному подражания.

Наваждение духовного генотипа, рода, земли

В эзотерических книгах написано не только много сложных оккультных формул, но и достаточно простых истин, таких как: «ученик работает ради Единого Человечества». Вряд ли кто-то из учеников проскочил мимо универсальных идей такого рода, или имеет, что возразить, но тем не менее, расовые, национальные и исторические идеи по-прежнему планомерно возбуждают в умах учеников целые комплексы странных концепций, о духовной древности генотипа, нации, рода или крови; сакральности территории; духовного реванша провалившихся материальных экспериментов прошлого — во всём этом гиперборейском коммунистическом славянстве можно, конечно, при желании искать какое-то разумное зерно, но... зачем? Какой толк Единому Человечеству будет от разнообразных интернациональных претензий учеников со всего мира на духовные национальные особенности, духовные территориальные корни? Не будет ли более конструктивным признать, что концепции эти являются в корне своём банальной рационализацией расовых и национальных комплексов, группового эгоцентризма, культурной мифологии, (навязанной с детства), исторической ностальгии, гордости по месту жительства и т.д. Геополитические и идеологические конфликты современности довольно наглядно выявляют истинное качество свободы сознания учеников, занимающих «духовную позицию» по ту или иную сторону баррикад. Как сказал один известный ученик: «Я никогда не мог понять гордости за нацию. Быть ирландцем — это не умение, а случайность». Конечно, подкованные оккультной схоластикой умы с лёгкостью могут доказать себе, что их духовные корни и земляные связи вовсе не случайны, но глубоко потусторонне осознанны. Пусть доказывают, если это им нужно. Зачем, кстати? Для единства Единого Человечества?

Наваждение своего «я», своей духовной «семьи», своего духовного «рода», своей духовной связи с «Учителями» — всё это звенья одной формальной цепи, и все они сопутствуют друг другу и концептуально поддерживают друг друга. В начале пути, по всем направлениям своих связей в трёх мирах ученик пытается привнести в свою жизнь новое качество смысла и большее количество духовного блага. С точки зрения личной логики он конечно прав, но, в какой-то момент ему придётся понять, что на самом деле всё это лишь попытка протащить личный канат из верблюжьей шерсти сквозь игольное ухо жизни Души, и что реальный прогресс на Пути достигается иначе.

Мифическое мышление

Эзотерические источники относятся к той специфичной категории знания, которую называют мифологией. Этот термин можно понимать по-разному, от буквальной сказочности, схожей с художественной фантастикой, до особой символической тайнописи, реальное содержание которой якобы доступно только избранным или посвящённым. Обычно этим словом называют древние проявления эзотеризма, и сегодня такой эпитет может даже возмутить, если в неудачном месте применить его к современным признанным авторитетам (таким, как книги на этом сайте, например). За тысячи лет истории эзотеризма форма его выражения, конечно, сильно изменилась, она стала более конкретной и менее художественной, адаптируясь к изменениям самого человека, между тем как по сути своей «эзотерическое» всегда было единственным реальным содержанием «мифологического». Более того, современные мыслители и учёные всю совокупность человеческого знания обоснованно могут интерпретировать как антропный миф, реальность которого вовсе не так однозначна и определена, если она вообще известна хотя бы приблизительно.

«Всё есть символ», и всё есть миф. Эзотерическое знание уж точно стоит в первом ряду на право называться мифологией — композицией символов, отражающих скрытую реальность бытия, недоступную для формального восприятия. В оккультном смысле «мифологию» можно определить как совокупное творческое выражение, возникающее в точке сознательного контакта четвёртого и пятого царств природы — Человечества и Иерархии. Потому реальная мифология всегда связана с откровением, а иллюзорная — с наваждением.

Самая общее содержание эзотерического мифа заключено в той идее, что за множеством внешних разобщённых феноменальных явлений находится истинная единая ноуменальная Реальность, движение энергий и сил которой обуславливает всё объективное существование. Эта же концепция, на определённых этапах и при определённом стечении обстоятельств, становится источником возникновения мифического мышления учеников.

Причина для наваждения проявляется тогда, когда ученик начинает культивировать произвольные интерпретации окружающих форм, событий, снов, впечатлений, «знаков», взаимосвязей и происшествий своей жизни. Не имея ещё различающего качества абстрактного ума, мыслитель логично но буквально следует идее существования истинного внутреннего содержания всех феноменов, увлекаемый личностным желанием воспринимать и понимать истинную реальность в эзотерическом ключе, то есть соответствовать духовной амбиции своего ученичества, а то и целой посвящённости. Наваждение «мифического мышления» почти всегда следует за наваждением «ученичества», осаждая и конкретизируя иллюзии в форме. В такого рода «игру со смыслами» особенно легко вовлекаются близкие по духу соученики, а совместные усилия, как известно, усиливают любую тенденцию многократно. В итоге раскручивается круговорот наваждения такой силы, которая укореняет тенденцию чуть ли не в повседневную необходимость, привычку, заполняя собой содержание групповых мыслей и активности, порождающей много слов и эмоций, но не имеющей реальных духовных последствий.

Усугубляется наваждение тем оккультным фактом, что в основе всего множества явлений лежит совсем не большое количество архетипов, геометрических примитивов и чисел, а это значит, что практически все формы имеют генетические связи друг с другом, и связи эти всегда могут быть обнаружены, особенно при фокусированном желании, опыте и в отсутствии критериев верной оценки производимых выводов. Интерпретация символов, безусловно, является эффективным методом развития интуиции, и всякий ученик проходит через планомерную практику такого рода, но, если имеет место потеря пропорций реального и нереального, ложная мотивация, смещение центра сознания на сторону формы — всегда возникает наваждение, блуждание в лесу майи, потеря темпа реального пути.

Мифическое мышление спекулятивно, особенно когда мыслитель стремится утвердить свои выводы в качестве объективного факта, и становится пристрастен. Такому мыслителю мало гипотетической вероятности своих предположений, как и всякий творческий агент, пусть инстинктивно, но он будет стремиться воплотить творческие результаты в форме, он будет говорить, писать, искать и даже требовать положительной реакции окружающих, по качеству этой реакции отличая «своих» от «чужих». Коллективная же вовлечённость в творческий процесс — снова приходится об этом повторять — по всем законам группового взаимодействия только многократно усиливает эффект и последствия, постепенно отделяя такую группу от тех, кто не разделяет с ними правил игры.

Отдельным жанром мифического мышления является «бытовая астрология», если так можно выразиться, то есть: интерпретация в астрологическом ключе человеческих качеств и событий. Опять же, трудно утверждать тщетность или неактуальность интереса современных искателей истины к обширному и насыщенному подробностями предмету астрологии, тем более в её новейшем изложении, но речь идёт только о потере чувства реальности, нарушении пропорций и равновесия, о жертве реальной осознанности в угоду мнимому, но горячо желаемому уровню понимания. Мнимое понимание не становится более реальным от того, что кто-то готов его поддержать словом или делом. Понятно, что учеников не может не интересовать астрология, но также должно быть понятно, что сам по себе «интерес» не синоним «знания», таковым правом его наделяет только наваждение — сильное желание быть знающим.

Закон аналогии не только мощнейший рычаг для осознавания большего через меньшее, этот же закон может стать сильным источником заблуждений, если распознаётся не сущностное, а формальное сродство — поверхностное.

Психологии и когнитивной нейробиологии достаточно много известно уже о том, насколько избирательно и стереотипно мышление человека, насколько закон экономии обусловил распознавание выбором ответа наиболее оптимального по времени и ближайшего по внешним признакам. Без такого метода мозг просто утонул бы в потоке непринципиальной изменчивости форм и бесконечных коллизий феноменов. Только сегодня, с появлением Интернета и резким увеличением интенсивности ментального трения, человек начинает осознавать проблему стереотипности, шаблонности, инертности, неоригинальности, предвзятости и ограниченной объективности своего мышления, равно как и проблему манипуляции массовым сознанием. Во всём этом есть большая благоприятная возможность, но ученикам природа конкретного ума почти автоматически предлагает перспективу иллюзий, особенно когда они стараются выйти за пределы ограничений этой природы, сталкиваясь с ней вплотную. Методологической ошибкой учеников является формирование новой — «духовной» стереотипной мировоззренческой базы, на основе многозначительной, разнообразной и довольно изощрённой оккультной информации, а не планомерное освобождение себя от стереотипной природы конкретного ума, ведущее к интеграции разрозненного мышления в мышление универсальное. Соблазн легковерия — в лёгкости, в притяжении закона Экономии, в пути наименьшего сопротивления. Настоящий ученик стоит на пути противоположном, где каждый грамм своей веры он добывает тяжело, добывает трудом, экспериментом, опытом, ошибками и временем. Для ученика «легковерие» это то, чего он должен «избегать в своих поисках сущего и Реального». Там, где нет сознательного противодействия легковерию, органически свойственному субстанции ума, эмоций и тела, — там обязательно возникнут наваждения, иллюзии и тщетные формы активности, к тому же заразительные для окружающих.

P.S.