19.11.2018

ЧЕЛОВЕК В КОНТЕКСТЕ

Intro

Вырывать слова из контекста — широко известная спекулятивная тенденция мышления, одна из форм проявления «фундаментальной ошибки атрибуции», пусть и не самая очевидная. Фундаментальность этой ошибке обеспечивает эгоцентризм, который в корне влияет на ход мысли, логику и поведение человека, оставаясь при этом вне рефлексии, как стихия самой природы ума. Эгоцентризм можно назвать животным инстинктом ментального тела, нецивилизованным, неокультуренным рефлексом ментального элементала — младшего из «трёх братьев» (говоря символически), трёх аспектов интегрального целого личности в трёх мирах. Парадоксальным образом первобытный инстинкт ума свойственен людям цивилизованным, поскольку именно в центре цивилизации интенсивность мыслительной деятельности достигает максимума, что ведёт к интенсификации эгоцентризма, принимающего порой довольно утончённые, даже искусные формы. Люди «простые» не отягощают себя излишней атрибуцией, а потому и поводов для ошибок такого рода у них почти нет, их внутренний «Иван Дурак» пока ещё сидит на печи, не ищет ума-разума в экзистенциальном поле. Задача учеников искусства существования заключается в таком целенаправленном расширении своей восприимчивости, которое позволило бы обнаружить и взять под контроль природу эгоцентризма > провести фундаментальную работу над ошибками атрибуции > воспринимать мир как он есть, а не как он кажется.

Рассматривая отношения «слов» и «контекстов» интересно отметить следующее: речь настолько близка человеку в повседневности, что её собственную природу мыслитель почти не наблюдает, будучи постоянно вовлечённым в словесный поток как в нечто естественное, существующее «само собой». Средний ум не успевает посмотреть на речь со стороны, она как воздух остаётся прозрачной и неочевидной, и как следствие происходят те же негативные процессы, что и с экологией: когда загрязнение атмосферы кармическим бумерангом возвращается назад к человеку — только тогда человек «вдруг» обнаруживает собственное существование воздуха и своё иррациональное отношение к нему, «что имеем — не храним, потерявши — плачем». Тотальное презрение к экологии мысли и речи подводит людей к ещё более иррациональной черте самоуничтожения, остаётся лишь надеяться, что кризис неконтролируемой и спекулятивной риторики заставит обратить внимание на реальную проблему охраны природы мышления и речи, которую невозможно компенсировать формальной цензурой или морализаторством.

Также стоит заметить, что понятия «слово» и «контекст» не обязательно рассматривать исключительно в лингвистическом смысле. С эзотерической точки зрения «речью» является любой поток феноменов, обусловленный некой внутренней причиной, то есть под словом «слово» можно понимать любой феномен или «факт», который распознаются умом как нечто, а под «речью» — любую связную совокупность феноменов. Иллюзорна эта связь или реальна — вопрос иного рода. Луна на ночном небе, например, это вполне себе текст некой речи, другое дело, что человеку не представляется возможным понять её, она звучит как даосская притча для неандертальца, но тем не менее, «законы речи — это законы материи», и распознавая законы одного уровня бытия становится возможным (через правильную аналогию) воспринимать и нечто более абстрактное, недоступное прямому познанию.

Реальность в целом можно назвать сложной Иерархией Речи, в этом спектре есть такие регистры, к которым человек уже глух, на которые он больше не отзывается, звучание которых осталось в прошлом, опустилось ниже порога сознания. С другой стороны существуют и настолько высокие сферы звучания СЛОВА, что «имея уши» человек всё равно их не слышит», как и собственная речь человека там не слышна, настолько она ещё в прошлом и не принципиальна. Людям, конечно, хочется думать, что «Боги» с ними периодически разговаривают, или хотя бы следят за человеческой сферой ответственности, но рационального смысла в такой связи ведь не больше, чем в разговоре самого человека со своим волосом. Художественный смысл тут придумать, наверное, можно, а практического смысла — никакого. Если чисто гипотетически представить себе последствия прямого восприятия человеком хотя бы одного по-настоящему Божественного Слова — от человека не осталось бы даже и пыли, если вы когда-нибудь видели, например, как от короткого замыкания металл превращается в пар. Для каждой речи свои «залы» звучания, свои планы материй, соответствующие уровням энергий, по закону.

«Всё сущее основано на звуке, или на Слове». От начального Слова, через которое всё «начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть», весь поток событий бытия есть «Речь» — Logos в проявлении. Так же и всё, что человек называет «эволюцией», можно свести к двойственному процессу развития слуха и речи на всех планах. Даже когда человек молча копает лопатой землю — это тоже речь, это устойчивая вибрация мысли и цели, производящая манипуляцию и организацию в материи. Аналогично и сам человек может рассматриваться как иероглиф — символ, инкарнированный в текст человечества из контекста души.

Речь души средний человек распознаёт с трудом, иногда называя её «голосом совести», в зеркале жизни ему отчётливо виден только внешний символ этой речи — он сам, в своей телесности, эмоциональности и ментальности, и в уме этот образ тесно связан с центральной идеей «я», частично или полностью оторванной от группового контекста и реального смысла мирового повествования. Отсюда и дела человеческие бессвязны, как текст из испорченного телефона, а для настройки связи требуется довольно серьёзная техническая подготовка — путь Испытаний, Ученичества и Посвящения. Только в этом процессе человек сможет проникнуть в смысл Мировой Речи, стать её самосознательным словом, «стать самим путём».

Символы относятся к материи текста, и подчинены законам материи, образуя сочетания подобно химическим соединениям; смыслы слов имеют групповую природу, контекстную, и подчинены закону групп, подобную квантовой механике; значения слов отражают ещё более абстрактный закон, синтетическую причину и цель речи, сравнимую с фундаментальными константами и законами природы.

Например, в короткой фразе «я есть», сказанной двумя разными людьми, тождество символов создаёт феноменальную иллюзию тождества смыслов, но если один из говорящих брахман, а второй — шудра, то каковы значения отдельных слов и смысл всей фразы в каждом случае речи? Каков контекст? Оба говорят об одном, только если у каждого действительно есть своя «вселенная», в центре которой они сами обуславливают истинные смыслы «я» и «бытия», но в таком случае с кем они разговаривают? Сами с собой внутри своих «вселенных»? Если же обе манифестации речи рассматривать в групповом контексте, приводить к общему знаменателю, то очевидно, они говорят о разном, даже два брахмана сказав одну и ту же фразу не выразят единый смысл, иначе это был бы один брахман в двух телах — «изолированное единство».

Многогранный феномен планеты является внешним символом логоической речи, производной от шамбалических значений, осмысляемых Иерархией в План — «схему-модель», или «узор» эволюции. План в свою очередь является источником истинных значений уже для индивидуальных мыслителей в трёх мирах эволюции человека, и в этих мирах любая речь, которая в той или иной мере не является производной от иерархических значений, является в буквальном смысле «бредом» — следствием брожения материи (физической, эмоциональной и ментальной).

В Универсальном Уме (в буддхическом источнике интуиции) существуют универсальные значения слов, адаптированные для звучания в трёх мирах человеческой эволюции, и в каждом индивидуальном уме эти значения редуцируются в зависимости от степени индивидуальной непросветлённости и некоторых других факторов. Тем и различаются «шудра» и «брахман», как внешние символы души, что у них разный контекст — разные точки эволюции, следовательно и смыслы в их одинаковых с виду словах различны. Если антахкарана не выстроена — низший ум не воспринимает истинных значений, в лучшем случае имеет место опосредованный кама-манасический отклик немого понимания, за счёт резонанса между астральной и буддхической природой.

Принцип «не важно — что сказано, важно — кто говорит» нельзя не учитывать как первичный, указывающий на приоритет контекста над словом.

Принцип неопределённости смысла слова

Физический принцип неопределённости, в его переложении на принципы речи, устанавливает закономерные взаимоотношения между отдельными словами (квантами), и цельным смыслом (волновой функцией).

С точки зрения соотношения неопределённостей отрыв слова от контекста (интерпретация части самой-по-себе, вне интерпретации целого) равнозначен наблюдению за частицей с «полной определённостью в координате», где полной определённости в координате, как известно, соответствует не менее полная неопределённость импульса (направления и скорости), поскольку координата и импульс — это «канонически сопряжённые величины». Во времени и пространстве ничто не стоит на месте, «всё течёт, всё меняется», потому и сопряжённость этих величин для мышления нерушима.

В рамках задачи восприятия реальности и рациональной деятельности (центральной задачи человека) умозрительный разрыв в сопряжённости части и целого приводит мышление к абсурду, в буквальном смысле к потере связи между очевидным и действительным, к погружению сознания в иллюзию, а деятельности — в иррациональность, так как частный взгляд индивида на вещи не обуславливает универсальные законы природы вещей, но через произвол ума возникает кармическая связь — пробел восприятия, который рано или поздно придётся восполнить.

Ratio в данном случае оценивается с групповой точки зрения, универсальной, с точки зрения правильных человеческих отношений, тогда как с точки же зрения эгоцентрика произвол атрибуции вполне рационален, он соответствует классическому (если так можно сказать) состоянию сознания — самости, или урегулированию отношений «я» со своими собственными желаниями и проблемами, вне группового контекста, хотя и в групповых условиях. Для эгоцентрированного ума нет проблемы домысливать что угодно и как угодно ему самому, пока кармический груз последствий не породит соответствующий прессинг страданий, ведущих к переосмыслению актуальности такой тенденции мышления и практики отношений.

Ученики эзотеризма на практике существования изучают отношения личности и души, которые являются аналогичными «сопряжёнными величинами» и для которых соотношение неопределённостей точно так же справедливо выполняется, накладывая ограничения, требующие «выстраивания характера». То есть чем более личность определённа в своей самости — тем менее определённо в ней выражена душа, и наоборот. Эгоцентризм можно назвать высокой степенью определённости в координатах «я», которая может достигнуть и полной определённости, то есть полного обособления ума и отрыва от контекста души, если верить сказанному: «Когда ум развивается чрезмерно и перестает соединять высшее и низшее, он формирует свою собственную сферу. Это самое большое несчастье, какое может постигнуть человеческую единицу».

Возможны и такие аналогии:

• Импульс личности к бытию задаёт душа, и всё разнообразие отдельных дней и дел человеческих проявляется в русле этой «судьбы», как множество слов в едином контексте.
• Импульс актёрской роли к исполнению задаёт сценарий, и всё разнообразие реплик и жестов согласовано со сверхзадачей, хотя и не детерминировано ей.
• Импульс речи к звучанию задаёт мыслеформа, всё разнообразие слов и знаков лишь пытается выразить исходное целое, и далеко не всегда это удаётся сделать качественно.
• Импульс кванту задаёт волновая функция — осцилляция, звук, вибрация энергетически более высокого уровня бытия, и всё разнообразие корпускулярных феноменов подчинено волновым свойствам.
• Импульс переменчивым экзотерическим феноменам задаёт устойчивая эзотерическая сила. «Всё подвижное движется не в движимом, но в неподвижном».

Сопряжённости величин подчинены все регистры речи, по образу и подобию, от субатомного общения частиц материи, до непостижимых космических отношений.

Аналогия

В контексте сопряжённости величин можно рассматривать любую деятельность, даже такую прозаичную, как поход в магазин за хлебом, например.

Импульсом, побуждающим тело человека к целенаправленному движению, является «стабильная вибрация» некой мысли, в данном случае это мысль о покупке хлеба. По пути в магазин её не нужно, конечно, твердить себе под нос, удерживать в фокусе ума, поскольку она уже выработана и кристаллизована в некий стереотип — схему-модель, или узор поведения, который использует память, а не мышление, высвобождая последнее для более актуальной работы. Конечно, не все идеи мыслителя находятся в таком состоянии, но в данном тривиальном случае законом экономии (и 7-м лучом) уже оптимизировны издержки, выработан алгоритм, стереотип, и это была довольно длительная работа, включающая создание сельского хозяйства, торговли, инфраструктуры и прочие достижения, которыми теперь пользуется человек.

Примечательно, что ментальный шаблон «ходить за хлебом» (и все предварительные условия его существования) образовался под воздействием вибрации ещё более сильной, надличностной и сверхментальной, которую сам человек обнаруживает в себе как «чувство голода» — одно из непреодолимых проявлений «воли быть». Внутренняя причина нужды в пище остаётся пока тайной «Бог наш есть огнь поядающий», если позволить себе метафизическое объяснение скрытых причин термодинамики. Этой тайны мы не касаемся, мы рассматриваем собственную деятельность человека, изначально находящегося внутри этих ограничений, в русле непреложных необходимостей. Да, человек универсально не свободен от «голода», но локально он свободен выбирать методы и пути решения этой проблемы, в том числе и маршрут до удовлетворяющей его потребности / возможности булочной.

В каждом шаге пути в магазин присутствует сопряжённость координаты и импульса. Координату мы измеряем во времени и пространстве, а импульс движения удерживает исходная и цельная мысль, и до тех пор пока связь между сознанием и телом сохраняется (а ведь всякое бывает) — внутренний единый контекст пути преобразуется во внешний «текст» множества шагов, сумма которых аналогична графику функции { Путь (сходить за хлебом) =L дом > магазин / шаг }, и функция эта задаёт вполне определённую вероятность обнаружить человека между домом и булочной, а не где-то ещё. В этой связи цели и пути выражается каноническая сопряжённость величин, целого и частей, и ученики всегда должны мыслить такими категориями.

Если же взять один единственный шаг, рассмотреть его сам-по-себе, вне пути, фиксированно в пространстве и времени, как фотографию — мы точно будем знать, где человек находится сейчас, но не сможем понять, куда и откуда он идёт, у нас нет связи феномена со смыслом, потому вероятность целей и направлений возможных исходов из этой точки станет максимальной, предельно неопределённой.

Аналогично если взять любое слово вне контекста, то вероятность возможных смыслов намного превысит статью толкового словаря, в которой описано только среднее статистическое и формальное значение, да и то, как правило, не единственное. Человеческая речь не язык программирования, в ней нет тождества формы и содержания, это речь самой эволюции на стадии становления.

В этой простой аналогии отношений целого и части нужно отметить ещё две важные характеристики сопряжённых величин:

• экзотерически — сколько бы раз вы не ходили «за хлебом», по одной и той же дороге, с одной и той же целью — формально вы никогда не сможете с точностью повторить свой путь, не сможете войти в реку объективного бытия дважды, так же как и сами вы никогда не бываете прежним, поскольку бытие не детерминированная система отношений и «человек» — это, в первую очередь, динамический процесс, глагол, а не предмет, а глаголов вне контекста не бывает, как не бывает движения вне расстояния, вне причин и следствий, все источника и цели.
• эзотерически — субъективная мысль, или схема-модель «сходить за хлебом» всякий раз одна и та же, она «вневременна» и «нетленна» относительно времени и энтропии непосредственно хождения по магазинам, но ещё более важно в ней то, что она универсальна, и благодаря своей универсальности (применимости для всех людей) мы можем понять смысл этого действия, поскольку сами имеем аналогичный внутренний опыт. Эту универсальность обеспечивает уже упомянутый выше сверхчеловеческий единый на всех принцип «голода».

Три мира и три закона на этой аналогии можно свести к таблице:

Универсальность контекста

Помимо соотношений целого и частей не менее важен вывод о том, что именно универсальность контекста обуславливает механизм инволюции смысла в речь (в процессе изречения), и эволюции от речи к смыслу (в процессе восприятия). Первичной основой общения является универсальность контекстов, а не навыки речи и даже не язык речи, который всегда можно выработать «с нуля», если есть общность мысли. По этой причине, кстати, все специализированные сферы деятельности всегда говорят на «своём языке», оставаясь при этом в рамках универсального языка и зачастую их «русский язык» понять довольно трудно, так как нет понимания «темы» — контекста.

В связи со сказанным выше можно предложить такой тезис:

Возможность понять смысл текста обеспечена универсальной природой контекста, там, где этот контекст распознаётся.

Там, где исходный цельный смысл не распознаётся, — там сумма семантики отдельных слов не обеспечивает понимание, и наоборот, там, где понимание уже присутствует — там частично или полностью не требуется лексика, там «слова излишни».

Тезис напрямую связан с законом инволюции, известным по формуле «целое больше суммы частей»; по оккультному методу «от общего к частному»; по пропорции «большее вмещает меньшее, но не наоборот».

Отсутствие понимания может быть вызвано разными причинами, среди основных:

• недостаточная вибрационная активность ментального тела (тёмность)
• наличие «предубеждения», в сущности это отказ оставлять централизованную в «я» позицию ума и постигать нечто иное (иллюзия)
• искажающее влияние эмоций (наваждение)
• лучевые различия между контекстом и аппаратом восприятия (разногласие)
• «разрушительное действие слова» и сопротивление ему (несогласие)

Дисциплинированный ум должен отказываться от суждения («не суди»), подчиняясь принципу неопределённости там, где он не обнаруживает понимания, что означает недостаток опыта и квалификации для распознавания и адекватного отклика на субъект. Ум недисциплинированный в аналогичных условиях действует инстинктивно, вакуум смысла он компенсирует «домыслом» — собственным произвольным контекстом, достигая искомой определённости — цельности оболочки самомнения.

Инстинкт низшего ума к определённости правильнее понимать как инстинкт самосохранения, хотя и выглядит он чаще как агрессия или бегство. Известная рекомендация: «не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» — не имеет отношения к высокомерию или презрению более развитого сознания к менее развитому, в сущности она отражает духовный реализм, уже упомянутый выше. Эволюционные достижения ментальных тел многих людей находятся сегодня или на животном ли на первобытном уровне развития, что накладывает вполне осязаемые ограничения на их способности воспринимать абстрактные и универсальные смыслы, вынуждает их реагировать инстинктивно, охраняя территорию своего «я». Насильственный прессинг «высоких смыслов» не ускорит эволюцию таких умов, он лишь укажет на ограниченность самих «миссионеров», на их идеализм и непонимание реальных механизмов и принципов развития ума.

Для каждой ступени эволюционного развития существует свой предел, дальше которого единица не сможет продвинуться за один творческий цикл, а следовательно, на горизонте каждого этапа эволюции существуют свои более высокие контексты, которые единица сознания способна распознать в пределе своих возможностей, в том числе и посредством внимания к речи, указывающей на эти горизонты как на нечто существующее и достижимое. Эффективность механизма «писания» и «чтения» обусловлена способностью сознания продвигаться и расширяться.

Настоящее «чтение» в сущности есть процесс динамической медитации над контекстом, и чем абстрактнее субъект речи — тем более высокие требования предъявляются. Требования к чтению текстов эзотерических, например, а особенно символической их части, включают в себя необходимость выстраивания антахкараны, так как контекст эзотерического символизма полностью выражен в материи ментального эфира и адекватно никак не может быть понят одним лишь интеллектом, он будет понят превратно (с внешней стороны врат посвящения), редуцирован и искажён.

Цельный смысл текста не складывается из суммы семантических значений слов, слова не приносят смысл в себе, они лишь локализуют и фокусируют внимание ума в определённом направлении, «сказка ложь, да в ней намёк» на контекст. Если контекст абстрактен, выражен в эфирной ментальности, то мыслителю требуется интуитивное впечатление, а значит и развитие антахкараны. Там, где восприимчивости недостаточно, возникают условия для домысла. По этой причине дисциплинированный ум отказывается от суждения, чтобы не производить бессознательного действия и не порождать тем самым кармических последствий.

Семантическое пространство

Одним из неочевидных фактов природы речи является тот, что речи не бывает вне контекста, а вне речи слова не имеют собственного смысла, так как нет мыслителя, который вовлекает их в выражение, нет цели. Вне речи (по умолчанию) у слов есть универсальные значения, пребывающие в едином семантическом пространстве, если так можно выразиться. В самом высоком аспекте эти значения ведут свою генеалогию от АУМ — изначального Слова, от мысли того Мыслителя, который мыслит в масштабах Мировой Речи, то есть в суперсистемном времени и пространстве, в макрокосме. Всё системное проявление, как символ, существует благодаря выдыханию Слова, или «ноты» — вибрации, модулирующей материю:

— при том не стоит забывать, что говоря о АУМ, мы говорим не о значении или смысле логоического Слова, а только о форме, о символе этого Слова, о Звуке, ведь смысл АУМ относится к космическому ментальному плану, а мы рассматриваем только космический физический — семь планов солнечной системы, и потому наше наивысшее духовное значение с логоической точки зрения лишь внешний знак, форма, подобно тому как для клеток нашего тела всякий нервный импульс лишь внешнее отражение нашего мышления.

Символ, смысл и значение слова — это не одно и то же, это три аспекта речи: явление, качество, жизнь — каждый в своём законе и в тесной связи с остальными:

Символы дифференцированы, корпускулярны, а смысл имеет волновую природу, цельную или эфирную — первичную по отношению к своему символическому явлению, притягивающую к себе слова и знаки, подобно тому, как эфирное тело притягивает к себе плотную материю.

«Постигнуть понятие» это более реалистичное описание смысла процесса «чтения» как абстрагирования от формы текста к цельному внутреннему смыслу. Это процесс обратный осаждению «откровения» или «целостного видения» в речь, через различение и распознавание деталей.

Если бы речь была методом прямой передачи смыслов (как это может показаться искателям книжных истин) то умы людей буквально можно было бы программировать, ну или сразу сообщать им пароль для вознесения, например. Не найдя просветления в умных книгах читатели иногда начинают подозревать авторов в сокрытии истины или в шарлатанстве, между тем как ошибочна сама их идея о том, что «знание» есть «правильная и своевременная информация». Проблема «знания» — это проблема «постижения», проблема пути. Помнится, когда Учитель передавал «имеющим уши» Своё знание, он высказал всего две заповеди, откровение которых до сих пор воспринимается как морализаторство, но это уже проблемы постижения реального смысла самими людьми, и никакое количество словарных подробностей эту проблему не облегчит, человек сам должен эволюционировать к контексту Христа, чтобы понять сказанное. Две тысячи лет прошло, а воз искупления и ныне там.

То, что люди называют «сознанием» и «разумом», в сущности можно назвать побочным эффектом постижения душой значений слов Вселенской Речи, и там, где расстояние между смыслом и словом сходит на нет, — там сознание перестаёт иметь место быть, каким бы странным ни показалось подобное утверждение.

Смысл слова есть значение слова в контексте речи — такое краткое определение можно вывести из сказанного.

Даже в толковом словаре слова не подлежат осмыслению вне контекста, просто в словарях таким контекстом является сам человек, обобщённо, только потому кажется, что у слов есть собственные смыслы, что человек всегда находится в контексте собственного «я». Но если сфокусировать внимание, то обнаружится, что нельзя, например, слово «топор» осмыслить само по себе, отвлечённо. Как минимум это слово осмысливается в контекстах:

• «дифференциации», как метода манипуляции материей, а значит и самой «материи», полноценное значение которой составляет тайну науки.
• «антропологии», как науки о «человеке», производным от контекста которого является «топор». Тайна «человека» также не открыта для антропологии, известен только феномен.
• «деятельности, «технологии» … и т.д.

— уже в этом минимуме мышление не сможет исчерпать смысла слова «топор», найти ему предел, хотя нельзя отрицать и то, что в едином семантическом пространстве у этого слова существует локальная специфика, эта волновая локализация в сущности и позволяет привлекать слова для выражения того или иного контекста, как оттенок из единой палитры цветов, как звук определённого тембра и тона.

Аналогично и индивидуальность человека в сущности лишь локализация в едином пространстве Мировой Души, какой бы уникальной она ни казалась уму сама по себе, в феноменальной телесности личности.

Семантическое пространство значений слов можно сравнить с пространством комплексных чисел, хотя такая аналогия потребует определённого понимания математических абстракций.

Так же как любое действительное число (R) может скрывать за собой множество комплексных чисел, так и каждая действительная словарная единица языка потенциально способна выражать множество семантических значений, или оттенков смысла, где распознавание правильного значения зависит от понимания всего контекста, который задаёт «правила». «Контекст» мы можем обозначить функцией в «мнимом» пространстве комплексных чисел, а «текст» — проекцией на ось чисел действительных.

Читатель всякого текста имеет потенциальную возможность абстрагироваться к его исходному комплексному смыслу, в зависимости от своей способности «видеть сквозь иллюзию». Такой способностью не обладают компьютеры, поскольку конструктивно не имеют ментальной составляющей и буквально не могут контактировать со «смыслом», им доступны только символы, но там, где человеку не хватает менталитета для восприятия смысла, — там иллюзия феноменальных слов сама отразится в нём, порождая иллюзорное понимание, или домысел. Мнимость контекста порождает мнительность.

Вторая схема иллюстрирует разницу смыслов одних и тех же слов «я есть», сказанных разными субъектами речи, из озвученной ранее аналогии. То есть на уровне действительных словоформ в обоих случаях у нас один и то же текст с точки зрения его формы, символьного выражения, при том что в семантическом пространстве это разные смыслы, разные состояния сознания.

Магия речи

Языки программирования на своём уровне звучания (а их «звучание» выражено вибрацией электричества в цифровых устройствах) подобны речи «магической», то есть обуславливающей и детерминирующей последствия произнесения слов. Каждому слову программы соответствует конкретное дело, так как предварительно был организован контроль над той материей, на которую оказывает влияние программа. Человеческая речь качествами 7-го луча пока ещё не обладает, хотя и стремится к этому качеству по логике самой эволюции и по закону экономии, минимизируя потери и расстояние между материей и духом на пути их интеграции. На данном этапе эволюции между словом и делом существует разрыв той или иной степени, и на макроуровне, и на уровне микрокосма человека. Человек очевидно не владеет ещё материей своего бытия в полной мере, но он учится, цикл за циклом приходя в воплощение, выстраивая цивилизации и приводя их в упадок. Его способности владеть собой и природой постоянно растут, раскрывая могущество его потенциала, пусть и не всегда безболезненно.

С ростом цивилизации интересно отметить и параллельный рост ритуализации — проявлений 7-го луча. В экономике, политике, в социальной сфере — везде следуя неумолимой логике творчества человек инстинктивно пытается до нуля сократить расстояние между значением слов, их смыслом и их символическим выражением, пытается синхронизовать духовный призыв и материальный отклик, «сказку сделать былью», повсеместно установить «власть закона», избавиться от хаоса неопределённости, привести слова и дела к соответствию. Неведение же реального Закона становится причиной многочисленных ошибок и страданий, но и причиной познания этого Закона.

Так называемые «силы зла» активно эксплуатируют «магическую» возможность речи, подменяя контексты, скрывая истинные смыслы за ложными словами или наоборот, удерживая посредством политтехнологичной речи внимание масс в определённом и нужном им направлении.

Сознательный отрыв слова от контекста (демагогия, спекуляция, хуцпа) — это ментальная аналогия воровства, грабежа и насилия, а сознательная манипуляция словами с целью усиления иллюзии — прямой аналог мошенничества. На ментальном плане человечества сегодня царит период, сравнимый разве что с тёмным средневековьем, и вместо насилия над физическим телом используется контроль, насилие и даже казни тела ментального. И так же как людям пришлось веками бороться за свои права в объективности, им придётся бороться за свои права на плане ума, вырабатывать новые формы организации ментальных отношений, освобождаться от феодализма СМИ, тоталитаризма эгоистичных государственных идеологий.

Люди сами виноваты в засилии «фейковых» сообщений в информационном пространстве, их некомпетентное отношение к речи, неконтролируемая эмоциональность, внимание к внешней форме слов, их инстинкты к домысливанию и произволу речи вообще создали все условия, чтобы эти негативные качества каждого достигли глобальных форм выражения.

Человек в контексте души

Человек — это символ души на пути постижения собственного смысла и значения.

Эгоцентризм — это иллюзия существования смысла вне контекста.

Помимо внутренних инстинктов к обособлению самообман ума внешне поддерживается ещё и феноменальной уникальностью человека. Среди всех явлений природы самого себя человек наблюдает как явление №1, как нечто самое сложное и изощрённое во всей Вселенной — в пространстве и времени бытия, доступном сознанию для наблюдения. В экзальтации антропоцентризма человек прав, ведь среди материальных феноменов он действительно занимает исключительное положение, будучи так называемым «шедевром Брахмы». В трёх мирах эволюции (на 18-ти низших подланах Космического Физического плана) выше человека нет никого, пусть даже сам он мало что знает о своём истинном положении, постоянно пытаясь свести собственную сущность к некой механистичной и чисто физической структуре, лишённой субъективности, гальванизируемой природным электричеством, словно бы это принесёт человеку долгожданное успокоение и право быть чем-то определённым, расколдует от экзистенции и избавит от идеализма. Тщетно.

Можно ещё раз прибегнуть к аналогии, попытаться увидеть, каким образом человек одновременно занимает положение наивысшей материальной формы и наинизшего индивидуализированного духа. Представим себе всю схему космического физического плана как схему речи, осаждаемой в текст на бумаге, и посмотрим какое место занимает в ней символ — человек:

7. минеральное царство — материя, из которой состоит лист бумаги
6. растительное царство — бумага, цельное поле выражения
5. животное царство — чернила, материя из которой состоят символы текста
   ↓
4. человеческое царство — символы текста, форма выражения смысла
   ↑
3. мир души — смысл, цельный контекст текста
2. мир монады — язык, мир значений, семантическое пространство речи
1. Логос — Слово, ставшее плотью, авторская Воля и Цель

С точки зрения мира как текста — который начинается с волевого импульса автора к речи, и, проходя все этапы проявления, оказывается в итоге непосредственно словами на бумаге — субъективная и объективная стороны этого процесса встречаются именно в символе, через символ проходит граница внутреннего контекста и внешнего текста, выбор верного слова становится каноническим конфликтом мыслителя на пути к гармонии выражения. В природе эта же граница проходит через человека. С феноменальной стороны можно сказать, что объективность заканчивается на человеке, а с внутренней стороны можно сказать, что в человеке субъект бытия ищет своё объективное проявление, ищет и находит во время третьего посвящения. От того и сам человек тройственен, его высший аспект (ментальность) устанавливает связь с универсальным контекстом бытия, его низший аспект активен в плотной материи, а между ними находится так называемый «астральный план» — поле битвы, которое в процессе эволюции должно сойти на нет, исчезнуть, реализуя прямой канал связи, или посвящённость символа в свой смысл.

В таком положении человека суть гармонии через конфликт и специфика 4-го луча. Символически говоря, человек — это «алтарь», место соединения земли и неба, и среди всех феноменов нет ничего выше человека, а среди людей нет никого выше «брахмана» — «брахман этот – высшее небо речи», брахман — это человек во всём диапазоне своих потенциальных возможностей, дверь между небом и землёй, но в рамках текущей темы не это самое главное.

Принципиально важно другое: как в речи не бывает объективного слова вне цельного субъективного смысла, так в жизни не бывает отдельного человека вне более обширного группового контекста в мире души. Сам факт рождения индивида указывает на существование определённой групповой (большей, чем он сам) линии смысла, которая привлекла личность как символ в текст бытия, и вырвать человека из этого контекста невозможно, не утеряв при этом подлинную «человечность».

Реальной драмой человека можно назвать неведение контекста собственного существования, при чрезмерном внимании к внешнему символу — личности. Тем не менее, нас не «просто меняют местами», как видится поэтам-песенникам, точно так же, как слова в текстах песен не «просто» так постоянно меняют свои места, то исчезают, то возникают снова, возникают в нужном месте и нужные слова, а иначе кто станет их петь и слушать?

Отношения индивида и группы сегодня являются авангардными вопросами эволюции сознания, а эзотерическая передовая идея «группового посвящения» может рассматриваться как распознавание учеником контекста той речи, словом которой он является. Само течение времени создаётся звучанием Мировой Речи.