ГЛАВА VI

1930 год отмечает последний год того периода, который  я называю нормальной жизнью. Начиная с этого времени, я погрузилась в работу в Европе и Великобритании, так же как и в США, да и помолвка и замужество девочек, что довольно любопытно, потребовали от меня значительной эмоциональной отдачи. Сравнительно нормальный ритм моей жизни в 1924-1930 годах нарушился в 1931 году.

Шесть прошедших лет были во многих отношениях годами монотонного ритма и рутины: утром подняться, работать для Тибетца, проследить, чтобы девочки встали и приготовились идти в школу, заказать продукты, поспешить на поезд в Нью-Йорк, чтобы попасть в свой офис к десяти часам, затем монотонная работа — беспрерывные свидания, разбор почты, диктовка писем, принятие решений в связи с работой школы, обсуждение текущих проблем с Фостером, ленч. Часто в конце дня я вела классы; оглядываясь на те времена, когда я преподавала основы Тайной Доктрины, я считаю их одним из самых полезных и удачных  периодов моей жизни.

Книга Е.П.Б. “Тайная Доктрина” сегодня во многих отношениях устарела, и её подход к Вневременной Мудрости мало или вообще не привлекает современное поколение. Но те из нас, кто действительно изучили её и достигли некоторого понимания её внутреннего значения, обладают базовым пониманием истины, которое, по-видимому, не даёт никакая другая книга. Е.П.Б. говорила, что следующая интерпретация Вневременной Мудрости будет психологической, и “Трактат о Космическом Огне”, который я опубликовала в 1925 году, является психологическим ключом к “Тайной Доктрине”. Ни одна из моих книг не могла бы появиться, если бы я не изучила очень тщательно “Тайную Доктрину”.

Оглядываясь назад на годы своей юности и на этот же период у моих дочерей, я понимаю теперь, какое это трудное время — юность. Мне было гораздо трудней, чем моим девочкам, потому что мне никто ничего не говорил. У них было достаточно трудное время, но Бог знает, что мне было хуже. Мне приходилось стоять рядом, глядя, как за ними охотятся, и надеяться, что они не попадут впросак — иногда это с ними случалось. Я страдала от того, что они какое-то время считали меня старомодным родителем. Мне приходилось смиряться, когда мои взгляды рассматривались как устарелые, и я вспоминала, как бунтовала сама. Я видела и знала так много зла в мире, что терзалась по поводу них  страхами, которые оказывались совершенно ненужными, но в то же время довольно сильно портили мне нервы. Мне приходилось смиряться с их девическим убеждением, что я ничего не знаю о сексе, что я не умею общаться с мужчинами, что никто никогда не любил меня, кроме двух мужчин, за которыми я была замужем. Конечно, мои переживания были типичными переживаниями каждого родителя, который выпускает молодых людей в мир, особенно если это дочери. Сыновья освобождаются раньше и держат язык за зубами, так что средняя мать ничего не знает о делах своего сына. Таким образом, эти  семь-восемь лет были трудными годами для меня, и я вовсе не уверена, что мудро справилась с трудностями. Как бы то ни было, я не принесла своим девочкам особого вреда, и это мне отрадно.

Осенью 1930 года стало очевидно, что работа школы в Великобритании и Европе разрастается. Опубликованные нами книги расходились по всему миру, через них мы входили в контакт с людьми во всех странах. Многие из этих людей вступали в Школу Арканов, причём большинство говорили по-английски. В то время наша работа ещё не проводилась на иностранных языках, и у нас не было иноязычных секретарей. Информация о том, что мы делаем и какие позиции занимаем, распространялась по всему миру, главным образом благодаря книгам и людям, которые писали нам, спрашивая о медитации или о различных проблемах.

Члены Теософского Общества, которые были недовольны узостью теософского представления истины, также устанавливали контакт с нами, и многие из них вступали в Школу Арканов. Когда они подавали заявление, я всегда указывала им, что мы не возражаем против их вступления, а вот главы Э.С. этого общества будут решительно против. Правильно я это делала или нет, но я всегда подчёркивала, что их души принадлежат им самим и что им не следует допускать ничьего диктата — ни моего, ни глав Э.С. В результате сегодня у нас в Школе Арканов состоят многие из старейших и лучших членов Э.С., которые не находят никаких противоречий между этими двумя подходами.

Смехотворная теория, проповедуемая Э.С., будто опасно следовать двум линиям медитации одновременно, не только забавляла меня, но и неизменно доказывала свою ошибочность. Во-первых, обоим подходам свойственны одни и те же качество и вибрация, а во-вторых, медитативная работа, предписываемая в Э.С., столь элементарна, что оказывает (если вообще оказывает) минимальное воздействие на центры. Хотя она очень полезна для тех, кто находится на Пути Испытания.

Итак, Школа Арканов неуклонно росла, хотя и оставалась сравнительно немногочисленной. Нам пришлось переехать в другое помещение из-за жёстких условий аренды в Нью-Йорке, — таким образом, в апреле 1928 года мы въехали в свою нынешнюю штаб-квартиру на 42-й улице, дом № 11. В это новое здание мы въехали в числе первых и заняли верхний, тридцать третий этаж. Сегодня мы занимаем и тридцать второй этаж, но нам стало уже слишком тесно в наших помещениях, и вскоре предстоит вновь расшириться.

Некоторое время мы переписывались с одной женщиной из Швейцарии, которая обладала большими знаниями и интересовалась, чему мы обучаем и как привлечь внимание мира к Вневременной Мудрости. У неё был прекрасный дом на озере Мадджоре в Швейцарии, где она построила лекционный зал и собрала обширную библиотеку. Как-то осенью 1930 года она поздно вечером приехала к нам в Стамфорд для разговора; мы обсудили многое, она изложила нам свои идеи, интересовалась нашей точкой зрения и выразила готовность стать нашим сотрудником. Она выдвинула идею учредить с нашей помощью духовный центр в Асконе около Локарно на озере Мадджоре, который был бы неконфессиональным, несектантским и открытым для эзотерических мыслителей и учащихся всех оккультных групп в Европе и других местах. Её вкладом в это предприятие были бы уютные дома, лекционный зал и великолепные участки земли, а мы с Фостером должны были бы поехать туда и инициировать проект: читать лекции и преподавать. Она обещала нам полное гостеприимство и выразила желание, чтобы девочки сопровождали нас, если мы поедем в Аскону, обещав оплатить нам расходы на питание и жильё, но не расходы на дорогу.

Естественно, мы не могли принять решение  сразу, но обещали обсудить это дело самым тщательным образом и сообщить ей своё решение после Нового 1931 года.

Проблем было много. Дорожные расходы пяти человек были весьма немалыми, и мы вовсе не были уверены, что захотим взяться за это предприятие на таких условиях. Я двадцать лет провела в Америке, не выезжая в Европу. Я не могла поехать в Европу, не навестив своей родной страны, кроме того, было много других соображений, так что мы не могли сразу принять правильного решения.

Моя подруга Алиса Ортиз в это же время приехала ко мне с предложением, которым разрешалась вся ситуация. Ничего не зная о предложении Ольги Фрёбе, она сказала мне: “Как ты думаешь, что будет лучше для твоих девочек — чтобы я отправила их в колледж на несколько лет или чтобы они совершили путешествие за границу? Я оплачу все расходы, а тебе надо решить, что для них лучше”. Мы очень подробно обсудили всё с Фостером и решили, что путешествие за границу гораздо полезнее и расширит кругозор девочек намного больше, чем окончание колледжа. Любой может получить степень в колледже, а вот совершать дальние путешествия доступно немногим. Думаю, я склонилась к этому решению потому, что сама много путешествовала, и у меня тоже не было никаких степеней.

Лишь дважды я сожалела, что у меня нет степени колледжа. Такие степени сильно переоцениваются в нашей стране, и хотя у меня их нет, я знаю, что так же хорошо образована, как и люди со степенью. Не так давно меня попросили прочитать цикл лекций в Аспирантском колледже в Вашингтоне, округ Колумбия. Я должна была говорить об интеллекте и интуиции. Колледж отпечатал и разослал объявления, но когда выяснилось, что у меня нет никаких степеней, лекции отменили. Позднее я получила письмо от президента колледжа, в котором говорилось, что факультет совершил ошибку, но исправлять её уже поздно. Вскоре после этого Корнуэлльский университет пригласил меня встретиться со студентами, рассказать им о современных духовных подходах к истине и побеседовать с небольшими группами студентов. Это приглашение также было отменено, потому что у меня нет степени колледжа.

Так или иначе я считала, что девочки научатся быть более полезными, если больше узнают о людях на других континентах, не созерцая памятники и галереи, а знакомясь с самими людьми; поэтому мы оставили все идеи об академическом образовании в колледже для девочек и отдали их в колледж жизни.

Вспоминая о нашем решении, я никогда не жалею, что девочки не учились в колледже. Они учились воспринимать людей и осознавать, что США не единственная страна в мире. Они обнаружили, что такие же прекрасные, такие же интеллектуальные, такие же хорошие и такие же плохие люди есть как в Соединённых Штатах, так и в Великобритании, в Швейцарии, во Франции и так далее.

Что нам надо делать в сегодняшнем мире, так это воспитывать граждан мира и положить конец тому примитивному национализму, который является источником столь сильной ненависти в мире. Я не знаю ничего более разрушительного, чем лозунг “Америка для американцев”. Я не знаю ничего более оскорбительного, чем привычка британцев считать всех остальных чужаками или убеждённость французов, что французы лидируют во всех цивилизованных движениях. Всё подобное должно исчезнуть. Я встречала таких же, как я, людей во всех странах, в которых жила. В некоторых странах может быть больше физического комфорта, чем в других, но люди везде одинаковы.

Полагаю, что по мере того как я переезжала из одного города в другой в Штатах, Великобритании или на континенте, слушая, что люди говорят друг о друге, видя, как они критикуют друг друга, осмеивают друг друга, презирают друг друга, я убеждалась в этом сходстве больше, чем многие другие люди, и поэтому мне хотелось бы, чтобы девочки преисполнились именно чувством единства человечества. Думаю, у них сейчас более разносторонняя точка зрения, чем у среднего человека, потому что они много путешествовали; своим пониманием я тоже обязана тому, что путешествовала — не только горизонтально, по многим странам, но и вертикально — вверх и вниз по социальной лестнице. Великая наука — любить людей, и я родилась с любовью к людям. Один из лучших людей, которых я знала и считала своим другом, был сыном императора. Первая, самая дорогая подруга, которая была у меня тридцать пять лет назад, когда я приехала в США, была негритянка. Эти люди занимают равное место в моём сознании, и я думаю о них с одинаковой нежностью.

Я обнаружила, что девочки вполне способны справиться своими силами с любой проблемой и ситуацией, хотя всего лишь закончили среднюю школу в Америке. Если у детей есть способности и они живут в доме, где ценится интересное и подчёркивается значение человеческих ценностей, то я не знаю в мире лучшего учебного заведения для подростков, чем американская средняя школа.

Весной 1931 года мы решили принять приглашение Ольги Фрёбе и поехать на несколько месяцев в её дом на итальянских озёрах. Можно себе представить, с каким возбуждением девочки строили планы, покупали чемоданы, укладывали одежду и гадали о том, что там произойдет. Они никогда в жизни не покидали Соединённых Штатов, за исключением моей старшей дочери Дороти, которая побывала на Гавайях. Алиса Ортиз проявила своё обычное благородство и позаботилась о том, чтобы у нас всех была приличная одежда, а также оплатила все дорожные расходы.

Мы выбрали небольшое судно, которое шло из Нью-Йорка прямо в Антверпен, в Бельгию; признаюсь, что жизнь на борту с тремя девочками, полными жизни и энергии, немного утомительна. Уследить за ними было трудно. Нелегко было загонять их каждый вечер в постель. Ведь девушке  совсем не смешно, когда она самозабвенно танцует с каким-нибудь офицером и вдруг, увидев стоящего в стороне родителя, понимает, что ей пора ложиться спать. Но они вели себя очень хорошо, хотя и были очень возбуждены. Они знали всех на борту: кто такие, откуда едут и как зовут, и пользовались огромной популярностью.

Несколько лет назад я наткнулась на большой узел и, развязав его, обнаружила три затейливых бальных наряда, которые я сделала для девочек на борту судна. Идея была совсем неоригинальная, наряды были звёздно-полосатыми: тёмно-синие юбки с белыми полосами и белые блузки, усыпанные красными пятиконечными звёздами. Я отказалась от мысли пришить сорок восемь звёзд на каждую блузку, так как это требовало много шитья, но общий замысел был самым патриотическим и забавным.

Никогда не забуду день, когда мы вошли в устье реки Шельды и пришвартовались в Антверпене. Девочки, разумеется, никогда не видели иностранных городов. Всё казалось им новым и странным: от фиакра, на котором мы ехали в отель, до перин на кроватях. Мы остановились в отеле “Фландрия” и прекрасно провели несколько дней в Антверпене. Помеченные скатерти в Лан Виординер, иностранная кухня и кофе с молоком — всё сильно их волновало, а для меня было полным воспоминаний.

К нам присоединилась моя подруга, чтобы побыть с нами в Асконе, но несколько дней спустя она оставила нас в Антверпене, так как хотела совершить с дочерью поездку по Рейну. У неё было совершенно отличное от нашего с Фостером представление, как нужно наслаждаться другой страной. Утром она спускалась вниз с дочерью по одну руку и с путеводителем Бедеккера в другой руке. “Алиса, — говорила она мне, — что ты собираешься посмотреть сегодня утром? В путеводителе тремя звёздочками отмечена одна статуя, а ещё можно посмотреть Рубенса в кафедральном соборе и массу всего другого. Что ты планируешь в первую очередь?” К её большому удивлению, я говорила ей, что нам ничего этого не нужно, поскольку нас не интересуют статуи давно умерших военачальников и церкви, которые можно посетить.

Я сказала ей, что моя главная идея заключается в том, что девочки должны проникнуться атмосферой страны, в которую они приехали, посмотреть  на людей, как они живут и что делают в разные часы дня. Поэтому мы собирались побродить по улицам, посидеть в маленьких кафе под навесами за чашкой кофе или просто так, наблюдая за людьми, слушая и разговаривая. Именно этим мы и занимались, пока она бегала по разным местам. Я никогда не водила девочек по галереям, чтобы посмотреть на статуи, не говорила о церквях и вообще не делала того, что обычно делают туристы. Мы бродили по улицам. Мы заглядывали в сады. Мы совершали прогулки по пригородам. По истечении нескольких дней девочки накопили огромное количество знаний о городе и его окрестностях, его жителях и его истории. Мы не покупали сувениров, но мы фотографировали, покупали красочные открытки и обнаружили, что местные жители очень похожи на нас.

Из Антверпена мы поехали в Локарно, в Швейцарию, — поезд дальше не ходил; там Ольга нас встретила и повезла на свою восхитительную виллу, где мы прожили несколько недель. Поездка на поезде была чудесной для девочек, но утомительной для меня. Мы ехали на “Голубом поезде” через Симплон и долину Чинто.

Совершенно безнадёжно пытаться описать красоту итальянских озёр. По моему мнению, озеро Мадджоре, на берегу которого находится вилла Ольги, является одним из прекраснейших и самых больших озёр в Италии. Часть озера находится на швейцарской территории в кантоне Тичино, но большая часть его находится в Италии. Озеро очень голубое, деревеньки очень живописны, они гнездятся на склонах холмов, спускающихся прямо к воде. Я не знаю ничего более прекрасного для взора, чем вид на озеро из Ронко. Бесполезно описывать всё это, так как мне не хватает слов, но такую красоту никто из нас не забудет. Что-то подобное рисуешь себе в минуты усталости и разочарования; между тем, за всей этой красотой скрываются разложение и очень древнее зло.

Этот округ одно время был центром чёрной мессы в Центральной Европе, — соответствующие свидетельства можно найти на дорогах страны. Когда-то жители окрестных деревень покинули эти места  из-за экономических условий, и в них нахлынули группы людей из Германии и Франции, чьи цели и идеалы были какими угодно, только не достойными и чистыми. Несколько предвоенных лет, особенно в Германии, были особенно отвратительными. Культивировались все виды пороков и зла, и массы тех, кто вёл этот нежелательный образ жизни, спешили летом на итальянские озёра. Когда-нибудь это место будет очищено и здесь начнётся настоящая духовная работа. С чем нам приходилось бороться, так это с духом зла, которым были проникнуты местность и извращённые, неприятные люди, жившие по берегам озера.

Как только я обнаружила, что представляет собой это место, пропитанное, несмотря на всю свою красоту, изрядным злом, я просто села и рассказала девочкам всё как есть. Я решила, что они не должны быть такими наивными, иначе они подвергнутся опасности; я показала им людей на дорогах, которые, несомненно, относились к нежелательному типу. Я не облекала эту информацию в благопристойные выражения. Я прямо и откровенно рассказала, в чём дело, упомянула о вырождении и гомосексуализме, так что они прошли невредимыми через всё то, что могло бы повредить им. Я ничего не утаила от них, не скрыла никаких грехов и неблаговидных дел. Я показала им этот тип людей, которые злоупотребляли подобными вещами, — они так бросались в глаза, что девочки не сомневались в моей правоте. Я никогда не считала, что надо скрывать от молодых людей информацию о том, чего не надо делать.

Я позволяла им читать всё, что они хотят, при условии, что если книга, по моему ощущению, мерзкая, я скажу им об этом и спрошу, почему они хотят её прочесть. Мой опыт подсказывает, что если вы совершенно откровенны и искренне позволяете им читать даже то, что сами считаете никчёмным, то их природная чистота и естественная брезгливость будут надёжной защитой. Они никогда не читали тайком, насколько мне известно, потому что знали, что могут читать всё, что хотят и что я открыто выскажу своё мнение. Как бы то ни было, девочки провели три лета в Асконе и узнали многое из того, что там происходило, но это не причинило им вреда.

В первое лето в Асконе мы остановились у Ольги в доме, а потом заняли небольшой коттедж, выступающий над озером, который она оборудовала на свои средства. Рядом с нашим домом она построила великолепный лекционный зал, где утром и днём проводились собрания. Места были восхитительные. Условия для плавания и катания на лодке были идеальные, и предоставляющиеся возможности казались нам посланными самим небом и открывали перед нами большие перспективы в будущем. В первый год нашего пребывания там группа была маленькой, но в два последующих года она неуклонно разрасталась, и я сказала бы, что работа была очень успешной. Там встречались люди разных национальностей; мы неделями жили вместе и очень многое узнавали друг о друге. Казалось, национальных барьеров нет, и все мы говорим на одном и том же духовном языке.

Именно там мы познакомились с д-м Робертом Ассаджиоли, который потом несколько лет был нашим представителем в Италии; наш контакт с ним и многолетняя совместная работа составляют одно из самых замечательных и счастливых звеньев нашей жизни. Он был одно время ведущим специалистом по мозгу в Риме, и когда мы познакомились, считался выдающимся европейским психологом. Он человек редкого благородства. Как только он входил  в комнату, его сущностные духовные качества сразу давали  о себе  знать. Франк Д. Вандерлип в своей книге “Будущее Европы” восторженно отзывается о нём. Он называет его современным Св. Франциском Ассизским, и рассказывает, что утро, проведённое им с Робертом, было кульминацией его путешествия по Европе. Д-р Ассаджиоли еврей. В то время, когда мы познакомились в Асконе и позднее навещали его в Италии, к евреям в этой стране относились хорошо. Примерно тридцать тысяч евреев в Италии рассматривались как итальянские граждане и не подвергались никаким ограничениям или преследованиям.

Выступления д-ра Ассаджоли были выдающимися событиями на конференциях в Асконе. Он читал лекции на французском, итальянском и английском языках, и изливавшаяся через него духовная мощь стимулировала многих к духовному обновлению жизни. Первые два года лекции читали в основном мы с ним, хотя были и другие знающие и интересные докладчики. В последний год нашего пребывания в Асконе там появилось множество немецких профессоров, и весь тон и качество этого места изменились. Некоторые из них были крайне нежелательными персонами, и излагаемое учение сместилось с относительно высокого духовного плана на план академической философии и ложного эзотеризма. 1933 год был последним годом, когда мы там были.

Второе лето, которое мы провели в Асконе, было одним из самых интересных. К нам приехал великий князь Александр и провёл несколько очень интересных бесед, а ещё более важным для меня было прибытие в Аскону Виолетты Твидейл. День её прибытия был для меня праздником; я как сейчас вижу, как она спускается с мужем по холму и благодаря мощи своей духовной индивидуальности немедленно начинает доминировать над всем центром. Она была такой красивой, такой изящной, такой величественной; её прибытие ознаменовало начало подлинной дружбы между её мужем, ею, мной и Фостером. Позднее мы часто останавливались в их прекрасном доме в Торкее, в Южном Девоншире, и когда я уставала или беспокоилась, то обычно спускалась к Виолетте и беседовала с ней. Она была продуктивной писательницей и написала множество популярных рассказов; её книги о психизме, основанные на её собственных переживаниях, известны и увлекательны, а одна из последних книг, “Космический Христос”, получила широкое распространение, что очень  хорошо. Она была одним из немногих психиков в мире, которым можно было абсолютно доверять. Она была высоко интеллектуальна, обладала развитым чувством юмора и сильным духом исследователя. Она серьёзно изучала книги Тибетца, и я высылала ей по мере написания всё, что Он писал. Она дружила с людьми как высокого, так и низкого положения и после её недавней смерти сотни людей, как и мы с мужем, испытали чувство невосполнимой утраты. Её муж отдал мне брошь, которую она постоянно носила. Я ношу её всё время и всегда вспоминаю о ней с глубочайшей любовью и нежностью.

Каждый год после поездки за границу мы на несколько месяцев возвращались в Соединённые Штаты, обычно оставляя девочек в Англии, где в случае необходимости снимали дом. Один дом, Осприндж Плейс в Кенте, был весьма любезно предоставлен в наше распоряжение нашей подругой и учащейся Школы.

За эти годы все три девочки вышли замуж. Как уже сообщалось, Дороти вышла замуж за капитана Мортона, который на шесть месяцев старше и удивительно ей подходит. Это один из тех действительно счастливых браков, о которых приятно вспоминать. Думаю, оба они счастливы. Я знаю, что Теренс — идеальная пара для Дороти; он спокоен, умён, сердечен и твёрд, когда требуется, а Дороти остроумна, блестяща, является глубоким мыслителем и хорошим психологом, обладает живым нравом, очень художественной натурой и предана своему мужу. Затем Эллисон вышла замуж за офицера Артура Лихи, товарища Теренса. Артур и Теренс в настоящее время полковники и находятся на действительной службе за границей. Вторая же моя дочь Милдред вернулась с нами в Штаты и там вышла замуж за Мередита Пуга; этот брак оказался очень несчастливым, хотя, судя по некоторым признакам, он не должен был быть таким. Возникли такие драматические обстоятельства, что в течение четырёх месяцев Милдред была помолвлена, вышла замуж и развелась, причём у неё должен был родиться сын. Маленький сынишка оказался более чем достаточной компенсацией за всё, через что она прошла. Нет нужды вдаваться в детали этой истории. Во всех отношениях Милдред справилась с труднейшей ситуацией, проявив самообладание, спокойствие и мудрость. Когда она вернулась ко мне в Англию, я была удивлена отсутствием в ней злости, или духа мщения и отплаты, а также тем, что можно выглядеть такой отчаянно больной и всё же находить силы жить.

Все эти годы, когда мы с мужем проводили пять месяцев в Великобритании и Европе и семь месяцев в Соединённых Штатах, работа школы неуклонно расширялась. Работа, выполнявшаяся в течение трёх лет в Асконе, привлекла в школу множество людей разных национальностей, которые вместе с другими, уже вступившими в школу после чтения книг, образовали во многих странах Европы ядро, вокруг которого мы могли строить будущую работу. Работа в Испании под руководством Франсиско Бруальи продвигалась исключительно хорошо, и у нас уже было несколько сотен испанских учащихся, главным образом мужчин. Работа в Великобритании также двигалась вперёд. Небольшие группы учащихся, разбросанные по всему миру, в полном составе начали  вступать в школу.

Одна такая группа в Индии очень заинтересовала меня. В Индии действовала организация под названием Суддха Дхарма Мандала. Её основал сэр Субра Маниер. Это был оккультный орден, по-видимому, продвинутого типа. Мне попалась одна из книг, которую они издали, и я обнаружила, что в этом ордене работают несколько лидеров Теософского Общества, переросших рамки эзотерической секции Т.О. Я не охотница вступать в организации, однако написала главе ордена и попросила принять меня в её члены, но не получила ответа. На следующий год, поскольку от них ничего не было, я написала снова и заказала некоторые их книги, приложив чек для оплаты. Ответа я не получила, и никаких книг послано не было, хотя чек был обналичен. Спустя несколько месяцев я послала копию своего предыдущего письма главе ордена, но снова не получила никакого ответа. Я прекратила попытки и решила, что это одна из тех своеобразных мошеннических организаций, которые дурачат легковерных жителей Запада.

Три года спустя я поехала в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы прочесть курс лекций в отеле Нью-Уиллард. По окончании лекции ко мне подошёл человек с небольшим саквояжем в руке и сказал: “По поручению Суддха Дхарма Мандалы я должен передать вам книги”. Это были книги, которые я заказывала, и моя вера в порядочность организации была восстановлена. Какое-то время от них не было никаких известий, затем я получила письмо от члена группы, извещавшее, что сэр Субра Маниер скончался, что моя книга “Трактат о Космическом Огне” всегда была с ним, и что на своём смертном ложе он потребовал от семи старших членов своей организации вступить в Школу Арканов и встать под моё руководство. Они сделали это, и ряд лет эта весьма интересная группа старых индийских учащихся работала с нами. Все эти люди были в возрасте и постепенно умирали, так что сегодня никого из них уже не осталось. Они очень чтили Е.П.Блаватскую, и я находила общение с ними очень интересным.

Другое связующее звено с Е.П.Б. появилось, когда к Школе Арканов присоединилась небольшая группа учеников Синнетта, и первой из них была моя подруга Лейна Роуэн-Гамильтон. Они привнесли в жизнь школы некоторые давние традиции и сильное ощущение связи с источником Вневременной Мудрости, открывшимся в XIX столетии, когда её свет устремился на Запад.

Одной из интересных тенденций школы стало неуклонное ужесточение требований к её членам. Мы всё больше отвергаем учащихся, которые находятся исключительно на эмоциональном уровне, и подчёркиваем необходимость наличия определённого ментального фокуса и развития, если человек хочет пройти более продвинутый тренинг в объёме наших старших курсов. С годами и с обострением нужды мира соответствующая потребность в тренированных учениках тоже становится всё более очевидной. Мир предстоит спасти тем, у кого есть и интеллект, и любовь; устремления и доброго намерения недостаточно.

За эти годы путешествий мы познакомились со многими видами оккультизма в различных странах Европы. Повсюду можно было соприкоснуться с небольшими группами, опиравшимися в своей работе  на какие-то аспекты Вневременной Мудрости и представления эзотерической истины. Повсюду можно было видеть первые признаки поднимающегося духовного прилива, в Польше и Румынии точно так же, как в Великобритании и Америке. Словно перед человечеством открылась дверь в новую духовную жизнь, что вызвало соответствующий подъём сил зла, который и достиг кульминации в Мировой Войне; я не верю, что война прервала этот духовный прилив. Я уверена, что он приведёт к интенсификации духовной тяги, и у тех из нас, кто работает на винограднике Учителей, не будет в будущем недостатка в работе организации, поощрения и наставления тех, кто духовно пробудился.

Одно из соображений, побудивших меня писать эту автобиографию, заключается в том, что я и связанная с нами группа имели возможность наблюдать и распознавать определённые прогрессивные сдвиги, которые происходили на Земле под руководством и влиянием Иерархии. Частично работу, имеющую целью положить начало новому веку и будущей цивилизации, особенно под духовным углом, инициировали мы сами. Оглядываясь назад на прошедшие годы, мы ясно видим, что именно было совершено Иерархией через нас как посредников.

В моих словах нет хвастовства или самодовольства. Мы являемся лишь одной из многочисленных групп, через которые работают Учителя Мудрости, и любая группа, забывающая это, склонна к высокомерному изоляционизму и, следовательно, близка к неудаче. Нам было разрешено осуществить определённые проекты. Другие ученики и группы несут ответственность за проведение других проектов под руководством своих Учителей. Все эти проекты, осуществляемые под Иерархическим вдохновением и в духе истинного смирения и понимания, являются составными факторами великого духовного предприятия, начатого Иерархией в 1925 году. Одно из проявлений  этой Иерархической цели я хочу сейчас рассмотреть.

В 1932 году, когда мы были в Асконе, я получила от Тибетца сообщение, которое было опубликовано осенью в виде брошюры под названием “Новая Группа Мировых Служителей”. Это было событием эпохального значения, хотя пока лишь немногие осознали его истинный смысл.

По замыслу духовной Иерархии нашей планеты, сейчас в процессе формирования находится группа, которая содержит в себе ядро грядущей мировой цивилизации и характеризуется качествами, которые будут отличать эту цивилизацию в течение следующих двух с половиной тысяч лет. Этими качествами являются главным образом дух включения, могучее желание бескорыстно служить своим собратьям плюс явное чувство духовного водительства, исходящего с  внутренней стороны жизни. Эта новая группа мировых служителей включает в себя два подразделения. Первая часть группы имеет тесную связь с духовной Иерархией. Она состоит из стремящихся к ученичеству, работающих под руководством некоторых учеников Учителей, которые в свою очередь направляются и руководятся немногими мировыми учениками, чья деятельность проводится в таком масштабе, что определённо является международной. Эта группа действует как посредник между духовной Иерархией планеты и массой человечества. Через неё Учителя Мудрости под руководством Христа осуществляют глобальные планы мирового спасения.

Эта попытка вести человечество вперёд в новых, более конкретных направлениях и в гораздо более широких масштабах, чем прежде, становится возможной благодаря наступлению века Водолея. Век Водолея является как астрономическим, так и астрологическим.

Сегодня в мире против астрологии существует сильнейшее предубеждение; с одной стороны оно понятно, с другой стороны оно является предохраняющим барьером для людей доверчивых и недалёких. Предсказательная астрология, с моей личной точки зрения, и опасна, и представляет собой препятствие. Если человек высоко развит, он начинает управлять своими звёздами. Он делается непредсказуемым, его гороскоп оказывается неточным и вообще теряет всякий смысл. Если же человек неразвит, он, по всей вероятности, полностью обусловлен своими звёздами и у него, следовательно, совершенно точный гороскоп (в смысле исполнения). Если это так и человек подчиняется диктату своего гороскопа, его свободная воля полностью сводится на нет, его работа проводится исключительно в рамках его гороскопа, и он не прикладывает никаких личных усилий, чтобы освободиться от всевозможных предопределяющих факторов.

Я часто улыбаюсь про себя, когда люди хвастают, что у них абсолютно точный гороскоп и что с ними всё происходит именно так, как он указывает. То, что они говорят, в действительности означает следующее: я совершенно посредственная персона; у меня нет собственной свободной воли; я полностью обусловлен своими звёздами и, следовательно, не имею ни малейшего намерения совершить какой-либо прогресс в этой жизни. Это тот тип гороскопа, браться за который лучшие астрологи избегают. Наиболее тонкие люди в этой области стараются главным образом обозначить характер, что в высшей степени полезно, и открыть, как именно составить гороскоп души, чтобы уяснить жизненную цель воплотившегося индивидуума и, следовательно, провести чёткое разграничение между тенденциями личности, установившимися на протяжении многих воплощений, и выявляющимися целью и волей души.

Если же перейти к рассмотрению астрологической стороны астрономических событий, всё совершенно меняется. Люди слышат утверждение, что мы сейчас переходим в знак Водолея; это означает, что Солнце, двигаясь по Зодиаку, который является воображаемой траекторией Солнца в небе, проходит через созвездие Водолея. Это в наше время астрономический факт, не имеющий никакого отношения к астрологии. Однако влияние, оказываемое знаком, через который Солнце проходит в любой конкретный мировой период, неопровержимо, и я могу доказать это вам прямо сейчас.

Перед еврейским домостроительством, когда Моисей выводил детей Израиля из Египта, Солнце было в знаке Тельца. Оно проходило через знак Быка. Тогда на Земле практиковались мистерии Митры, центрировавшиеся вокруг принесения в жертву священного быка. Грех детей Израиля в пустыне, который вызвал сильный гнев Моисея, когда он спустился с горы Господа и обнаружил, что они падают ниц перед золотым тельцом, состоял в том, что они вернулись к прошлой устаревшей религии, которую должны были оставить. Само еврейское домостроительство управлялось знаком Овна (Барана), через который Солнце проходило в течение двух следующих тысячелетий. Тогда в еврейской истории появился козёл отпущения. Библейский сюжет об овне, запутавшемся в чаще, и другие подобные сюжеты объяснялись прохождением Солнца через знак быка и знак барана.

Нечто иное, помимо открытий академической астрологии, которые даже сегодня могут восприниматься лишь очень немногими людьми, произвело эти естественные реакции. Какое-то влияние, исходящее от знаков быка и барана, породило символизм, который обусловливал религиозную жизнь людей той эпохи. Это стало ещё более очевидным, когда Солнце перешло в следующее созвездие — знак Рыб. Тогда появились Христос и символизм рыб, который пронизывает все евангельские сюжеты. Учениками Христа были в основном рыбаки. Он производил чудеса с рыбами и напутствовал Своих апостолов стать после Его смерти — под руководством апостола Петра — ловцами человеков. Именно поэтому папская митра похожа на рот рыбы.

Сейчас, согласно данным астрономии, мы переходим в знак Водолея, знак водоноса, знак универсальности, ведь вода — это универсальный символ. Незадолго до Своей смерти Христос послал Своих учеников найти человека, несущего кувшин воды, который привёл их в горницу, где и произошла первая служба. Всё это указывает на осознание Христом грядущей новой эры, которая последует после Его домостроительства, и в которую мы ныне вступаем. Великая картина Леонардо да Винчи, изображающая тайную вечерю в горнице, является великим символом века Водолея, — так мы будем сидеть все вместе под любящим руководством Христа, когда установится братство, и люди будут связаны узами божественных отношений. Старые барьеры между людьми и между нациями будут постепенно исчезать в течение двух следующих тысячелетий.

Именно для того, чтобы положить начало этой работе, Иерархия объявила о появлении на Земле Новой Группы Мировых Служителей, ведомых и направляемых учениками и духовными стремящимися, которые не знают чувства обособленности, для которых все люди равны, независимо от цвета кожи и вероисповедания, и которые дали обет неустанно работать для содействия международному взаимопониманию, экономическому сотрудничеству  и религиозному единству.

Вторая часть Новой Группы Мировых Служителей состоит из мужчин и женщин доброй воли. Они, строго говоря, не являются духовными стремящимися. Они не особенно интересуются Планом и могут ничего не знать о планетарной Иерархии. Но они хотят установления правильных отношений между людьми. Они хотят, чтобы на Земле царили справедливость и доброта. Под руководством учеников мира и их помощников таких людей можно тренировать практически и эффективно выражать добрую волю. Так они могут выполнять основополагающую, фундаментальную работу подготовки мира к более полному выражению духовной цели. Они могут знакомить род человеческий с необходимостью правильных человеческих отношений, выражаемых в каждом обществе, в каждой нации и, наконец, в международном масштабе.

Шансы для этого появились в результате разрушений, вызванных нынешней мировой войной. Зло неправильных человеческих отношений, порочность агрессии и расовой дискриминации стали такими очевидными, что только тупой и неразумный человек неспособен увидеть необходимость активного проявления доброй воли. Как много людей, исполненных благими намерениями, теоретически принимая тот факт, что Бог есть любовь, в блаженном неведении ждут, когда Он привьёт эту любовь людям!

Так Новая Группа Мировых Служителей вошла в сознание современного человечества. Брошюра, обрисовывающая этот идеал, получила самое широкое распространение. За ней последовали другие брошюры, написанные Тибетцем и расширяющие основную тему духовной цели и доброй воли. Тибетец описал в них определённую процедуру, которой мы должны следовать. Он рекомендовал составлять списки мужчин и женщин доброй воли в разных странах мира. Он предложил организовывать так называемые Единицы Служения. Он показал нам суть учения, которое они должны получать, и эти предложения и предписания мы немедленно стали осуществлять.

С 1933 по 1939 годы мы занимались распространением доктрины доброй воли, организацией Единиц Служения в девятнадцати странах и поиском мужчин и женщин, которые откликаются на видение Тибетца и готовы сделать всё возможное для того, чтобы устанавливать правильные человеческие отношения и распространять идею доброй воли среди людей.

Нас с Фостером никогда не удовлетворял акцент, который делается на защите мира. Годами группы в защиту мира распространяют идею мира, накапливая списки людей, поддерживающих идею мира — а кто её не поддерживает? — и повсеместно требуя мира. Мы очень сильно ощущали, что это равносильно тому, чтобы ставить телегу впереди лошади.

В дни яростной пропаганды мира между первой и второй мировыми войнами идея мира распространилась очень широко. Миллионы подписей появились под воззваниями, требующими мира.  Страны Оси приветствовали пропаганду мира, потому что она создавала усыпляющую атмосферу, в которой не предпринимались никакие шаги для вооружения наций против возможных агрессоров. Хотя война обусловлена главным образом ужасными экономическими условиями, мало что делалось, чтобы исправить эти условия. Люди продолжали голодать; многие во всех уголках мира по-прежнему получали недостаточную зарплату; детский труд не был ликвидирован ни в одной стране, хотя в этом направлении и были достигнуты большие успехи; перенаселённость мира неуклонно увеличивала трудности. Все условия, способствующие развязыванию войны, были налицо повсюду, несмотря на клич “да будет мир на земле”.

Ангелы в Вифлееме пели: “Слава в вышних Богу”, — это означает финальное завершение и цель. Затем “И на земле мир” — применительно к человечеству в целом. И как первый, абсолютно необходимый шаг: “В человеках благоволение”. Если мы хотим мира, то сначала должна появиться добрая воля, — вот о чём мы забыли. Люди пытались положить начало эпохе мира прежде, чем появились какие-либо признаки доброй воли. Мира не будет до тех пор, пока добрая воля не станет обусловливающим фактором во всех человеческих отношениях.

Другим эпохальным проектом Тибетца была диктовка “Трактата о Космическом Огне”. В этой книге Он дал то, что, согласно пророчеству Е.П.Б., Он должен был дать, а именно психологический ключ к космическому творению. Е.П.Б. утверждала, что в столетии появится ученик, который даст информацию относительно трёх огней, рассматриваемых в “Тайной Доктрине”: электрического огня, солнечного огня и огня трения. Это пророчество исполнилось, когда был дан “Трактат о Космическом Огне”. В этой книге рассматриваются огонь чистого духа, или жизни; огонь ума, который оживотворяет каждый атом Солнечной системы и создаёт то, благодаря чему развиваются Сыны Божьи. В ней также рассматривается огонь материи, производящий притяжение и отталкивание, которые являются базовым законом эволюции, удерживающим формы вместе, чтобы обеспечить проводники для эволюционирующей жизни, а позднее, когда они послужат своей цели, отталкивающим эти формы, чтобы эволюционирующие жизни могли двигаться дальше по пути более высокой эволюции. Истинное значение этой книги будет оценено лишь к концу нынешнего столетия. В ней содержатся глубокие технические знания, находящиеся вне понимания обычного читателя. Кроме того, это связующая книга, поскольку некоторые фундаментальные восточные идеи и фразы разъясняются в ней для западного читателя и в то же время показывается практическое приложение смутных метафизических концепций Востока.

Третьим уникальным действием Тибетца, причём за последние несколько месяцев, было изложение платформы новой мировой религии и определённых указаний относительно ритуалов, на которых она может быть основана.

Давно была очевидной необходимость в какой-то точке контакта между экзотерическими религиями Запада и эзотерическими вероучениями Востока. На уровнях эзотерического, или духовного, подхода к божественному между Востоком и Западом всегда имелось согласие. Техники, которых придерживается мистический искатель Бога на Западе, подобны тем, которым следует искатель на Востоке. В некоторой точке движения к Богу все пути сливаются, и на всех последующих стадиях приближения процесс сходен. Этапы медитации аналогичны, что очевидно для каждого, кто изучает работы Майстера Экхарта и Йога Сутры Патанджали. Все великие расширения сознания, обрисованные в индусской философии, и пять великих расширений, описанные в виде пяти великих кризисов в жизни Христа, о которых сообщается в Новом Завете — тоже совпадают. Когда человек начинает сознательно искать Бога и сознательно подвергает себя дисциплине и испытаниям, он уподобляется искателям как Востока, так и Запада, тем, кто жил до прихода Христа, и тем, кто находится в поиске сегодня.

Именно пытаясь прояснить отношения между Востоком и Западом, я написала книгу “Свет Души”. Это комментарии на Йога Сутры Патанджали, который жил и учил, по-видимому, за девять тысячелетий до Христа. Тибетец пересказал мне древние санскритские фразы, так как я не знаю санскрита, но комментарии я написала сама, поскольку стремилась представить интерпретацию Сутр, более подходящую для западного типа ума и сознания, чем обычное восточное представление. Я также написала книгу “От Вифлеема до Голгофы”,  в которой проследила значение пяти главных эпизодов в жизни Христа — рождение, крещение, преображение, распятие и воскресение — и их связь с пятью посвящениями, о которых рассказывают восточному ученику. Обе эти книги имеют определённое отношение к новой мировой религии.

Должно наступить время, когда работа великого Учителя Востока Будды, Который пришёл на Землю, достиг просветления и стал водителем и наставником миллионов жителей Востока, и работа Христа, Который пришёл как наставник и спаситель, признанный прежде всего на Западе, должны слиться воедино. В Их учениях нет расхождений или противоречий. Между Ними нет конкуренции. Они выступают как два величайших мировых наставника и спасителя. Один привел ближе к Богу Восток, другой — Запад.

Именно эту тему Тибетец разработал в Своей брошюре “Новая Мировая Религия”. Он показал, что работа Будды подготовила людей к Пути Ученичества, тогда как работа Христа подготовила людей к Посвящению. Тибетец указал в Своей работе ритуал, в котором великий день Будды, праздник Весак (праздник Вайсакха в майское полнолуние) и Пасхальное Воскресенье, отмечаемое в день апрельского полнолуния, посвящены просветлённому Будде и воскресшему Христу, а июньское полнолуние является Праздником Человечества, совершающего своё главное ежегодное приближение к Богу под руководством Христа. Остальные полнолуния составляют меньшие праздники, во время которых подчёркиваются некоторые духовные качества, необходимые для ученичества и посвящения.

Ещё одна поистине революционная деятельность, к которой Тибетец привлёк внимание публики, — это первые шаги, предпринимаемые Иерархией для более тесного сближения с человечеством, для восстановления древних Мистерий и для экстернализации и возможного проявления на физическом плане Учителей с Их группами учеников, собранных вместе в так называемых Ашрамах.

В связи с этим становится понятным значение второго пришествия Христа. Он придёт, взяв с Собой Своих учеников. Учителя когда-нибудь снова будут пребывать на Земле, как пребывали миллионы лет назад в период детства человечества. Затем Они на время оставили нас, исчезнув за завесой, которая отделяет видимое от невидимого. Они сделали это для того, чтобы дать человеку время развить свою свободную волю, стать зрелым, научиться пользоваться умом, принимать собственные решения, ориентироваться в конечном счёте на царство Божье и сознательно пытаться проторить путь возвращения. Это совершилось в таких больших масштабах, что теперь, возможно, Учителя в следующем столетии выйдут из Своего уединения и снова станут известны людям. Для этого Тибетец и трудится, и многие из нас сотрудничают с Ним.

Он также установил новые правила для учеников, которые предоставляют индивидуальному ученику гораздо больше свободы, чем правила, хорошо известные в прошлом. Сегодня не требуется никакого послушания. Ученик рассматривается как здравомыслящий деятель, вольный исполнять требования так, как ему кажется лучше. Нет никакой секретности, потому что ни один ученик не допускается в Ашрам или к месту посвящения, пока есть хотя бы малейшая опасность, что он скажет лишнее. Учеников сейчас тренируют телепатически, и фактического физического присутствия Учителя уже не требуется. На личном развитии больше не делается упора, как раньше. Потребность человечества представляется главным фактором, побуждающим к духовному развитию. Учеников сегодня учат работать вместе в группах, упоминая о возможности групповых посвящений — это совершенно новая идея и перспектива. Физические дисциплины уже не обязательны. Считается, что современному ученику — интеллектуальному, любящему и служащему — они больше не требуются. Ему пора перерасти свои физические наклонности и освободиться для служения. Многое из этого учения содержится в только что опубликованной книге “Ученичество в Новом Веке”, содержащей инструкции, которые Тибетец давал группе Своих учеников в миру; некоторых из них я знаю, других нет. Это первый случай в истории Иерархии, насколько нам известно, когда подробные инструкции, данные Учителем группе Своих учеников, были опубликованы и стали доступны широкой публике.

В предыдущих абзацах я попыталась очень кратко описать некоторые виды активности, которые предпринял Тибетец вместе с другими членами Иерархии, пытаясь издать ключевую ноту нового века; для продвинутых курсов Школы Арканов характерен акцент именно на этих видах активности.

Некоторые учащиеся работают с нами двадцать и более лет. Они ответственно делают своё дело  и добиваются хороших результатов. Позднее мы надеемся сформировать группы, использующие некоторые техники, которые Тибетец рассмотрел в своём, по-видимому, самом выдающемся произведении “Трактат о Семи Лучах”. В нём Он разрабатывает направления новой школы целительства. Он излагает технику построения пути Света между душой и духом аналогично тому, как раньше человек создал путь между собой и душой. Он также акцентирует новую эзотерическую астрологию, которая имеет дело с целью души и с путём, который ученик обязан прокладывать. Он даёт четырнадцать правил, которым должны следовать Посвящённые. Таким образом, этот пятитомный трактат представляет собой полный свод духовной жизни, представляющий новые формулировки древних истин, которые будут руководить человечеством в веке Водолея.

В 1934 году мы начали посещать другие уголки Европы. В следующие пять лет мы ездили в Голландию, Бельгию, Францию и Италию; обычно, будучи в Европе, мы прибывали в Женеву, Лозанну или Цюрих и на некоторое время останавливались там, встречаясь с людьми из различных частей Европы. Для нас было большим откровением после многих лет работы общаться с аудиториями в Роттердаме или Милане, в Женеве или Антверпене, и находить в людях те же самые качества, что и в Великобритании и Соединённых Штатах. С ними можно было говорить о том же самом, рассказывать то же самое о братстве и ученичестве. Их реакции были аналогичными. Они понимали нас и жаждали такого же освобождения и тех же духовных переживаний.

Я сделалась настоящим специалистом в выступлении через переводчика. Когда я читала лекции в Италии, моим переводчиком обычно был д-р Ассаджиоли, а в Голландии переводил глава нашего тамошнего отделения Герхард Янсен (друзья обычно называют его Джерри). Я иногда наблюдала за ним в разноязычной толпе и видела, как он легко переключается на полдюжины разных языков. Перед войной он осуществил огромную работу в Голландии. Практически все школьные материалы были переведены на голландский язык, и сам он руководил большим серьёзным коллективом учащихся. Работа в Голландии и работа в Испании были двумя ярчайшими свершениями, и хотя эти две страны сильно различаются по темпераменту, подход был одинаково серьезным.

На этом месте рукопись обрывается.