XIII. Тайная проповедь на горе о возрождении и правиле молчания

Гермес Триждывеличайший к своему сыну Тату

Тат: В «Общих положениях», отче мой, ты говорил загадками о божественных деяниях, и ты не открыл смысл своих слов, когда сказал, что никто не может быть спасен без нового рождения. Но когда я обратился к тебе с мольбой после слов, которые ты мне говорил на горной тропинке, а расспрашивал я тебя о возрождении, так как это единственный вопрос из всего учения, который для меня остался нераскрытым, ты пообещал мне, что откроешь это, «когда я буду готов отстраниться от мира». И вот теперь я готов: я закалил свой дух против наваждений мира. Поведи же меня теперь, как ты обещал, к последнему посвящению возрождения, будь то голосом, будь то тайным путем (способом). Я не знаю, о Триждывеличайший, из какого лона, из какого семени рождается Человек.

Гермес: О сын мой, лоно есть Мудрость в Молчании, а семя есть истинная Благость.

Тат: А кто её сеет, отче мой? — я в полном недоумении.

Гермес: Воля Божия, сын мой.

Тат: А как он рождается, отче мой? Лишенный видимого вещества, какое есть во мне, он должен быть иным.

Гермес: Рожденный — иной, он Сын Бога. Всё есть во Вселенной (пан эн панти; дословно: Все во Всем), составленной из всех Сил.

Тат: Слова твои загадочны, отче мой, и ты не разговариваешь со мной, как отец разговаривает со своим сыном.

Гермес: Этому роду Истины не учатся, сын мой, её припоминают, когда Бог этого пожелает.

Тат: То, что ты речешь, невозможно и надумано, отче мой; поэтому я также считаю справедливым тебе возразить. Разве я чужестранец, сын чужого рода? Не откажи мне в своем учении, отче мой, ведь я твой законный сын; объясни мне, как происходит возрождение.

Гермес: Что тебе сказать, сын мой? Я могу тебе сказать только вот что: невыразимое, нематериальное видение случилось мне. Милостью Божией я вышел за пределы себя самого, чтобы войти в бессмертное тело, я больше не тот, кем был, я рожден в Уме. Это непознаваемо через слово, не видится через сию материальную вещь, измышленную для видения земного, и потому я больше не тревожусь из-за моей предыдущей сложной формы, и я более не окрашен, не осязаем, не измерим, я чужд всему этому. Ты сейчас видишь меня очами, но сим телесным очам недоступно мое нынешнее естество, не этими глазами меня сейчас можно видеть, сын мой.

Тат: Ты сводишь меня с ума, ты лишаешь меня рассудка, отче мой; теперь я больше не вижу даже самого себя.

Гермес: Да будет угодно Небу, чтобы ты, сын мой, смог выйти за пределы себя самого, как уносимый ночью в сновидении, при этом не спя.

Тат: Скажи мне ещё вот что: кто родитель возрождения?

Гермес: Сын Бога, человек, по Воле Божией.

Тат: Теперь, отче мой, после того, как ошеломляющим ударом ты сделал меня немым, мои ощущения замерли, я могу только думать, и я вижу тебя всё время той же величины и тех же внешних очертаний.

Гермес: Ты ошибаешься даже в этом, ибо вещи смертные меняют свой вид изо дня в день, время их увеличивает или уменьшает, они всего лишь призраки.

Тат: Что же тогда подлинно, о Триждывеличайший?

Гермес: То, Что не испорчено, сын мой, то, Что не имеет ни границ, ни цвета, ни формы: нерушимое, нагое, лучезарное; То, Что постигает Самое Себя; неизменное, Благо, Бесплотное.

Тат: Действительно, я теряю рассудок, отче мой. Мне кажется, ты сделал меня мудрым, и эта мысль усыпляет мои ощущения.

Гермес: Так оно и есть, сын мой; (ощущения воспринимают) то, что вздымается, как огонь, то, что опускается, как земля, дует через всю Вселенную, как воздух, течет, как вода; но как ты можешь ухватить ощущениями то, что не есть ни твердое, ни жидкое, ни жесткое, ни мягкое, то, что постигается только через свое могущество и свою энергию, что требует того, кто способен постичь рождение в Боге?

Тат: Значит, это за пределами моих возможностей, отче мой?

Гермес: Да не будет так, сын мой. Постарайся, и это придет; возжелай, и твоё желание сбудется. Усыпи свои телесные ощущения, и произойдет рождение в божестве; очисти себя от слепых мучителей материи.

Тат: Значит, во мне есть мучители, отче мой?

Гермес: И их немало, сын мой, они грозны и многочисленны.

Тат: Я их не знаю, отче мой.

Гермес: Само Незнание есть первый из этих палачей.

второй — печаль; 

третий — неумеренность; 

четвертый — вожделение; 

пятый — несправедливость; 

шестой — алчность; 

седьмой лживость; 

восьмой — зависть; 

девятый — хитрость; 

десятый — гнев; 

одиннадцатый — опрометчивость; 

двенадцатый — коварство.

Числом — двенадцать, но под ними, под их главенством ещё большее количество. Посредством пленения тела они заставляют находящегося внутри его человека страдать через ощущения. Они удаляются мало-помалу, правда, не все сразу, от того, кого Бог наделил милостию Своею. Вот в этом-то и состоит способ и смысл возрождения.

А теперь не говори ничего более, сын мой, и храни набожное молчание: в награду за это милость Божия впредь не перестанет нисходить на нас. Возрадуйся теперь, сын мой, вот, наконец, Силы Божий очистили тебя до глубины; они прибыли для того, чтобы создать в тебе тело Слова Божиего.

Оно дошло до нас, Знание Бога, и с его приходом невежество изгнано.

Оно дошло до нас, знание радости, и с его приходом печаль уйдет к тому, в ком ещё есть для неё место.

Сила, которую я призываю после радости, это воздержание (эгкратейа). О, сладчайшая сила! Подготовим ей, сын мой, самый дружелюбный прием: смотри, как своим прибытием она изгоняет неуверенность! На четвертое место я призываю терпение (картерия) силу, противостоящую вожделению. Этот уровень, сын мой, есть местопребывание праведности (краевое): смотри, как она без суда изгоняет несправедливость. Мы оправданы, сын мой, несправедливости здесь больше нет. Как шестую силу я призываю к нам общность (койнониа), борющуюся с алчностью. Когда алчность отступила, я призываю ещё истину (алетейа): обман исчезает, и к нам приходит истина. Смотри, сын мой, как с приходом истины благость достигает своей полноты. Зависть отделяется от нас (как и остальные пороки).

К нам приходит Истина, за нею следует благость, сопровождаемая жизнью и Светом, в нас не осталось больше палачей тьмы, все улетели, поверженные, громко трепеща крыльями.

Теперь ты знаешь, сын мой, как происходит возрождение. С прибытием Десятки, сын мой, духовное рождение произошло, Двенадцатка изгнана и мы обожествлены этим рождением. Тот, кто получил по милости Божией рождение в Боге, освобожденный от телесных ощущений, познает, как он составлен Силами, и наслаждается совершенным блаженством.

Тат: Усиленный Богом, отче мой, я созерцаю, но не посредством глаз, а посредством духовной энергии, полученной мною от Сил. Я в небе, на земле, в воде, в воздухе; я в животных, в растениях, в утробе, перед зачатием, после рождения, я везде.

Но скажи мне ещё вот что: как палачи мрака, числом двенадцать, были изгнаны десятью силами? Каким образом это произошло, о Триждывеличайший?

Гермес: Этот шатер, из которого мы вышли, сын мой, представляет собой зодиакальный круг, состоящий из знаков числом двенадцать, единой природы, но способных принимать всякого рода формы, чтобы ввести человека в заблуждение. Среди этих палачей существуют пары, организованные для того, чтобы сбивать людей с толку, объединенные в своем действии (в самом деле, Опрометчивость неотделима от Гнева), и их даже невозможно различить. Вполне естественно и согласно здравому смыслу, что они исчезают вместе, изгнанные десятью Силами, иначе говоря, Десяткой; ибо Десятка, сын мой, — родительница души. Жизнь и Свет объединены в Единицу, в Дух, и число Один есть источник Декады. Посему вполне разумно, что Единица содержит в себе Десятку, а Десятка содержит в себе Единицу.

Тат: Отче мой, я вижу Всё и себя самого в Уме.

Гермес: Именно в этом и состоит возрождение, сын мой, не строить более свои представления в форме тела в трех измерениях, но строить их в бесплотном; благодаря этой речи о возрождении, которую я записал (только для тебя), чтобы мы не были врагами (диаволой) Вселенной для толпы, которой Бог не хочет (это открыть).

Тат: Скажи мне, отче мой, это новое тело, составленное из Сил^[*]«Эта информация касается также майявирупы, через которую работает и контактирует с тремя мирами Учитель, намеренно создавая ее для Своих целей и планов»

Алиса А. Бейли «Эзотерическое целительство», стр. 518

прим. trita.net, когда-либо разлагается?

Гермес: Молчи, сын мой, не говори вещи невозможные, это было бы заблуждение, грех и безбожие ока твоего разума. Чувственное тело Природы далеко от рождения сущностного. Один разлагаем, иной нет, один смертен, иной бессмертен. Разве ты не знаешь, что ты стал богом и сыном Единого, так же как и я?

Тат: Я хотел бы, отче, услышать это восхваление Силам в виде гимна, который ты обещал мне спеть, когда я достигну Восьмерицы.

Гермес: Согласно Восьмерице, открытой мне Поймандром, ты прав, сын мой, в том, что спешишь выйти из шатра, ведь ты теперь полностью очищен. Поймандр, Высший Ум, не передал мне ничего больше, чем то, что написано, зная, что я сам мог бы понять и постигнуть всё, что желал, мог бы всё увидеть, и он мне предоставил делать то, что хорошо. Вот почему все Силы, которые во мне, поют то же, что и Силы, которые пребывают во всех иных вещах.

Тат: Я хочу, отче мой, услышать это и постичь в мысли.

Гермес: Так помолчи, сын мой, и услышь теперь совершенное восхваление, гимн возрождения, который я не намеревался открыть так легко, если бы это давалось не тебе в завершение всего посвящения. Ибо ему не учатся, он таится в тишине. Итак, сын мой, найди открытое место и, стоя лицом к южному ветру, воспой Бога в момент захода Солнца, и точно так же в момент его восхода, повернувшись в сторону восточного ветра. Слушай же, сын мой.

ТАЙНЫЙ ГИМН: РЕЧЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Да услышит звуки этого гимна вся Природа мира. 
Откройся, земля, 
да откроются гласу моему все вместилилища дождей, 
да прекратят свой шелест деревья. 
Я буду воспевать Господа мироздания, Всеединого. 
Откройтесь, небеса; 
ветры, успокойтесь; 
 да примет бессмертный круг Бога слово моё, 
ибо я буду воспевать Творца Вселенной, 
Единого, Того, Кто сделал землю твёрдой, 
Кто подвесил небеса, 
Кто повелел пресной воде выйти из океана и разлиться по земле обитаемой и необитаемой для питания и иных нужд всех людей; 
Кто приказал огню появиться для удовлетворения всяческих потребностей людей и Богов. 
Прославим же все вместе Того, 
Кто возвышается над небесами, 
Творца всей Природы. 
Он есть око Разума, 
да примет Он благословение Сил моих.

Воспевайте Всеединого, 
Силы, которые во мне; 
пойте согласно воле моей, все Силы мои. 
Святое Знание, зажженное Тобою, 
благодаря Тебе я воспеваю идеальный Свет, 
я благоговею в радости ума. 
Все Силы мои, пойте вместе со мною. 
Пой, о целомудрие; справедливость моя, 
воспевай устами моими справедливость; 
бескорыстие моё, воспевай Всё; 
Истина, воспевай Истину устами моими; 
добродетель, воспевай добродетель; 
Жизнь и Свет, от вас исходит благословение и к вам оно возвращается. 
Я воспеваю Тебя, Отче, энергия Сил моих; 
я воспеваю Тебя, Боже, Сила моих энергий. 
Слово Твоё воспевает Тебя устами моими, 
прими же Все в слове, как словесную жертву.

Вот что провозглашают Силы, которые суть во мне. 
Они Тебя воспевают, 
Тебя, вездесущего, 
они исполняют Волю Твою. 
Воля Твоя исходит от Тебя и возвращается к Тебе, Все. 
Прими от всего наше словесную жертву. 
Спаси Всё, что есть в нас, 
о Жизнь; освети, о Свет, Дух, Бог! 
Ибо Ум, наш пастырь, рождает Слово Твоё; 
Творец, несущий дух, Ты еси Бог.

Человек, Тебе принадлежащий, восклицает это через огонь, воздух, землю, воду, Дух, посредством творения. 
Я получил благословение от Вечности Твоей. 
То, что я искал, я получил — покой. 
Я знаю, что я произнес это прославление по Воле Твоей.

Тат: Отче мой, я поместил Его в моём мире.

Гермес: Говори "в умопостигаемом мире", сын мой.

Тат: В умопостигаемом, отче мой. Я могу это. Твой гимн и прославление прояснили мой ум; более того, я тоже желаю послать восславление Богу согласно моей собственной мысли.

Гермес: Не делай этого легкомысленно, сын мой.

Тат: Отче мой, то, что я созерцаю в Уме, я говорю тебе. 
Тебе, О Первый Автор рождения; 
я, Тат, посылаю Богу словесную жертву. 
Боже, Ты еси Отец, Ты еси Господь, Ты еси Ум; 
прими словесную жертву, которую Ты от меня ждешь, 
ибо всё, что Ты желаешь, свершается.

Гермес: Ты, сын мой, посылай Богу, Отцу всего сущего, достойную жертву; но добавляй, сын мой: «Словом».

Тат. Благодарю тебя, отче мой, что ты меня вразумил.

Гермес: Я радуюсь, сын мой, что ты получил сладкие плоды Истины, бессмертный урожай. Теперь, когда ты научился этому от меня, обещай мне хранить молчание об этом чудесном могуществе, не открывая никому, сын мой, путь перерождения, который я передал тебе, из опасения, чтобы нас не сочли за клеветников. На этом достаточно, каждый из нас был занят, я — посвящая, ты — внимая. Ты познал в Свете Умом себя самого и нашего общего Отца.

XIV. Здоровье души

Гермес Триждывеличайший к Асклепию 

Поскольку в твоё отсутствие мой сын Тат возжелал, чтобы я научил его природе вещей, я решил не откладывать это на потом, и это естественно, ведь он мой сын, и он ещё так молод, что едва только приблизился к особому Знанию; я должен был бы впоследствии изощряться, чтобы дать ему объяснения более понятные. Но тебе я хотел послать краткое изложение самых важных понятий, с толкованием более тайным, учитывая твой более зрелый возраст и полученное тобою ранее знание природы вещей.

Всё, что проявляется перед нашими ощущениями, имело начало, рождение; оно приходило и приходит к бытию не из себя самое, но из иного. Вещи сотворенные многочисленные, и всякая вещь явная, отличная и непохожая на иные, рождается из иной вещи. Значит есть Кто-то, Кто делает их и Кто Сам есть несотворенный и предшествующий всякому появлению на свет. То есть я говорю, что всё сотворенное пришло к бытию из чего-то иного и что ни одна вещь сотворенная не может предшествовать всей совокупности вещей сотворенных, но только Единственный Несотворённый.

Он превосходит (всё) по могуществу, поистине Единый, истинно мудрый во всём, поскольку ничто Ему не предшествовало. Он Первый по порядку и величию. От него зависят количество, величина, разнообразие вещей сотворенных, преемственность творчества и его энергия. Кроме того, творения видимы, но он невидим. Поэтому он творит, чтобы стать видимым. Он творит всё время, и в итоге он видим.

Посему постигать Его необходимо умом; постигать Его значит созерцать Его; тот кто созерцает Его, достигает блаженства через Знание своего достопочтенного Отца.

Есть ли что-либо лучше, чем истинный Отец? Какой же Он, и как Его узнать? Правильно ли было бы дать Ему имя «Бог», или «Творец», или «Отец», или сразу все эти три имени? «Бог» соответствует Его могуществу, «Творец» — Его деятельности, «Отец» — Его Благости. Его могущество проявляется в Его творениях, Его деятельность — во всеобъемлемости Его творчества.

Оставим же пустые слова и весь бессмысленный разговор и усвоим два понятия: то, что сотворено, и Тот, Кто творит; между ними нет места для третьего.

Каждый раз, когда ты размышляешь или слышишь что-либо, припомни себе эти два слова и осознавай, что они отражают всё, что существует, что ничего невозможно оставить вне их, будь то вверху, внизу, в божественном, в изменчивом, в глубинах. Эти два слова, рожденный и Творец, содержат в себе всю Вселенную и неотделимы друг от друга ибо не может существовать ни Творец без творения, ни творение без Творца. Каждый из них определен своей ролью и не может отделиться от другого более, чем от себя самого.

Если творец есть не кто иной, как тот, кто творит, роль единственная и простая, он обязательно создал сам себя, ибо творцом становятся творя. Рожденный рождается обязательно из иного; без творца рожденный не может ни родиться, ни существовать. Каждый из них потерял бы свою собственную природу, если бы был отделен от другого. Значит, если мы признаем, что вся действительность существует в этих двух словах, один сотворенный, другой творящий, мы признаем тем самым, что их союз нерасторжим; один предшествует, другой следует; первый есть Бог Творец, другой — рожденный, кем бы он ни был.

И не бойся, что слава Бога будет приуменьшена разнообразием Его творчества; Он славен уже тем, что рождает, и роль сия есть, в некотором роде, Его тело. Но ничто плохое или уродливое не может быть сочтено Его произведением. Эти случаи сопутствуют творчеству, как ржавчина на меди или грязь на теле. Ни кузнец не делает ржавчины, ни родители не делают грязи, ни Бог не делает зла; но по причине долговечности и превратностей вещей сотворенных в них происходит эта порча, и поэтому Бог делает преобразование, как будто чтобы очистить свои творения.

Если одному и тому же самому живописцу позволено сделать небеса и богов, землю, море, людей и животных всех видов, существа бессмертные и растения, то разве Бог не смог бы сотворить все это? О безумие и незнание Бога! Это мнение есть наиболее странное заблуждение. Заявлять о своих набожности и благочестии, отвергая сотворение Богом всех вещей — это даже не знать Его и добавить к этому незнанию величайшее безбожие, ибо это значит полагать, что Он поддался гордыне или что Он был бессилен. Ибо если бы Он не создал всё, то это из гордыни или потому, что Он не может или не умеет; это безбожие — думать так.

Ибо у Бога только одно качество — Благость, а доброта исключает гордыню, бессилие. Вот что есть Бог — Благо, имеющее полное могущество творить все сущее. Если ты желаешь знать, как Бог творит и как рождаются творения, ты можешь это знать. Вот прекрасное и наиболее точное сравнение:

посмотри на крестьянина, бросающего семена в землю, здесь ячмень, там пшеницу, а там ещё какие-то иные зёрна; посмотри, как он садит виноград, яблоню, фигу и иные деревья. Так и Бог сеет в небе бессмертие, на земле преобразования, во Вселенной — движение и жизнь. Эти начала немногочисленны, их легко сосчитать. Всего их четыре (вышеперечисленные), а также Сам Бог и сотворенная Природа, составляющие все, что существует.