Глава III

ФИЗИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕЛОВЕКА,
ИЛИ НИСХОЖДЕНИЕ В МАТЕРИЮ

Прослеживая развитие предметного человека от его субъектных предков, упоминавшихся в предыдущей главе, нужно постоянно помнить, что в начале каждого круга описанный процесс всегда повторяется, но в каждом последующем периоде продолжительность этого процесса становится короче. Природе оказывается проще повторить на более высоком уровне, чем начать заново. Лёгкость, приобретённая природой в повторении чего-то раз достигнутого, хорошо иллюстрируется развитием человеческого эмбриона: за краткие семь месяцев зародыш проходит через весь диапазон органической эволюции, потому что человечество в целом, дойдя до своего нынешнего положения, уже прошло все эти промежуточные шаги. Развитие физических чувств человека и его физического тела составляет его физическую эволюцию, или нисхождение в материю. В этой главе мы намереваемся дать краткий очерк физической эволюции первой предметной расы нынешнего круга.

Когда мы говорим о «первобытных людях», мы имеем в виду не первых людей, живших на этой Земле, а первую предметную расу этого круга, которая известна последующим расам под названием «Адам». В предыдущей главе упоминалось, что бесплотных рас в этом малом круге было семь, и каждая из них развивала по одному астральному чувству, пока седьмая не развила все семь чувств настолько, насколько позволяли существовавшие условия. Людям, у которых не более, чем пять чувств, трудно представить, что же представляют собой другие два^[*]Это не так. Шестое чувство — это восприятие реалий и истины невидимых миров (тех, конечно, которых мы можем достичь), и истины и факта на земле. Все слова и фразы видны как окрашенные, легко также видеть цвет, сопровождающий звук; по этому можно определить, истина говорится или ложь, передаётся ли факт или искажение факта. — Прим. Е.П. Блаватской., но не нужно забывать, что наше нынешнее состояние вовсе не совершенно. Люди седьмой расы этого круга, возможно, испытают подобную трудность, стараясь понять, как это мы могли существовать только с пятью чувствами. Когда волна эволюции впервые направилась к предметной жизни, человечеству понадобилось развить на материальном плане, одно за другим, все семь чувств, которыми обладали на астральном плане их дочеловеческие предки. У первой расы этого круга было, как и у всех прочих рас, семь подрас^[*] Каждый круг является прототипом для коренных рас, а каждая первая коренная раса — для последующих шести рас. Тогда первая раса нашего глобуса и круга является в своей семерке синтезом шести рас. Наша последняя раса будет включать в себя все способности первой. Помните, «прототип» — духовный, физический и ментальный — это модель, и вот почему Учителя, зная от своих предшественников и видя ясновидчески, что было, могут сказать, что будет. — Прим. Е.П. Блаватской.. Каждая из них развивала, насколько было достижимо для неё такое материальное развитие, одно из семи чувств. В седьмой расе до некоторой степени были физически развиты уже все семь чувств. Первая подраса второй расы взялась опять за первое чувство с того уровня развития, в котором оно оставалось при завершении первой расы, и продвинуло его ещё на шаг дальше. Вторая подраса подобным же образом продолжила развитие второго, и каждое чувство с каждой подрасой следующей расы достигало более высокого совершенства, пока наконец к середине третьей расы человек не стал примерно таким, как мы его знаем, только менее развитым^[*]На этой странице смешиваются семь духовных рас с семью физическими. Прототипы каждого глобуса круга неизменно находятся на планете A, и каждая коренная раса из этой семёрки оказывается моделью для одного из глобусов. То есть 1-я коренная раса планеты A служит моделью для глобуса A (а также её последняя, 7-я); 2-я — для B, и так далее. — Прим. Е.П. Блаватской..

Последующие расы^[*]Вплоть до четвёртой. — Прим. Е.П. Блаватской. вели эту эволюцию всё выше и выше тем же порядком. Общий тип расы всегда сохранялся в её различных подрасах, которые с каждым шагом становились всё более и более развитыми на физическом плане, однако с соответствующей потерей того же самого астрального чувства, которым владели их надмирские предшественники.

Таким образом, человек начал продвигаться на физическом плане, развивая семь чувств одно за другим. Первая подраса первой предметной расы^[*]Первая предметная чисто человеческая раса, появившаяся на нашей Земле в первом круге. — Прим. Е.П. Блаватской медленно приобретала чувство физического зрения, которое, можно заметить, включало в себя шесть других в латентном или потенциальном состоянии. Одновременно с ростом этого нового чувства происходил и соответствующий рост внешней природы. Астральные чувства внефизического человека воспринимали лишь астральные соответствия всех предметов той природы, что известна нам теперь. Среднему сегодняшнему человеку очень трудно осознать, как нынешняя чувственная природа существовала просто в виде своей тени, и в то же время имела реальный и объективный характер. Но можно вспомнить, как спящий человек, воспринимая астральные объекты, не находит, что им недостаёт реальности. С рождающейся способностью зрения мир постепенно начал принимать для человека иной характер — внешняя природа приобретала всё больше видимости, как мы её понимаем, однако она не сопровождалась никакими другими свойствами, которые мы неизменно связываем с видимыми предметами.

Свойства предметов, соответствующие прочим чувствам, ещё не раскрылись, ведь сами эти чувства были ещё неизвестны. Для этих первобытных людей листья не шелестели, цветы не пахли, да и глаза их ещё не раскрылись к цветовому разнообразию. Зрение было единственным развитым чувством, и у них не было представления ни о расстоянии, ни о твёрдости. Но поначалу это чувство было неограниченным в своём охвате. Дочеловеческие расы могли проникать в тайны Солнца и неба, и могли наблюдать звёзды, недоступные лучшему телескопу. Первая подраса, с только что развитым зрением, не сознавала никакой темноты, поскольку никакой предмет не был для неё полностью светонепроницаемым. Свет варьировался в своей интенсивности, но наше знание противоположности дня и ночи ещё не забрезжило перед первыми представителями этой расы. Зрение в этот период ещё не развилось в цветовое восприятие. Первые люди не могли заметить разных оттенков радуги, и трава, деревья и животные не были для них, как для нас, разных цветов. Эволюция цветового восприятия тесно связана с эволюцией рас и подрас человечества. Когда зрение впервые развилось, человек не мог отличить ни одного из цветов спектра. Ему всё казалось совершенно бесцветным — белым, но прежде чем первая подраса первой предметной расы достигла вершины своего развития и уступила место своим последователям, стал различаться красный цвет. Каждая подраса развивала восприятие ещё одного цвета радуги, по порядку, начиная с красного, и каждая последующая раса должна была снова восстановить восприятие соответствующих цветов, хотя это происходило через всё уменьшающиеся периоды времени, и каждый раз распознавалось всё больше разнообразия оттенков того или иного цвета. Ранние предки нашей расы различали не более трёх основных цветов: красный, жёлтый и зелёный, причём два в совершенстве, а третий ещё в более ограниченной степени^[*]Это можно подтвердить преданием о первом великом потопе, произошедшим примерно в середине четвёртой коренной расы, согласно которому человек тогда впервые увидел радугу во всех цветах солнечного спектра. Вот реальный смысл этого, а не библейская чепуха о заключённом договоре. Я объясню это в «Тайной доктрине». — Прим. Е.П. Блаватской. . То, что в наши дни наши глаза могут радоваться такому пиршеству цветов, происходит в силу того факта, что мы как восстанавливаем знание, которым уже владели люди прежних рас, так и добавляем к нему. К концу периода первой подрасы человеческое зрение, до тех пор неограниченное, стало чувствовать ограничения пространства и непрозрачности. Это произошло в силу влияния зарождающегося следующего чувства, отмечавшего явление следующей подрасы. Присутствие этого нового чувства, осязания, заметно изменило восприятие вещей, а комбинация этих двух чувств положила начало развитию новых представлений — таких как о твёрдости, расстоянии и теплоте.

Тут не следует упускать из виду, что к завершению этого периода начало показывать себя, хотя и в очень малой степени, чувство слуха, не получившее, однако, большого развития до поздней стадии, как мы далее увидим. Вторая подраса унаследовала зрение, а сама развила чувство осязания. Это чувство вначале имело более широкий диапазон, чем в последующий период. Поначалу это может показаться трудным для понимания, но те, кому приходилось наблюдать, до какой тонкости и остроты слепые развивают осязание и слух, поймут, как многообразие чувств притупляет остроту какой-либо отдельной способности. Для этих ранних людей осязание было чем-то вроде психометрической способности, которой обладают некоторые типы ясновидящих, хотя даже более сильным. Фактически, эта способность получила столь высокую степень внутреннего развития, что раскрывала как внешнюю, так и внутреннюю природу предметов, к которым она применялась. С осязанием открывался новый источник удовольствий, и между человеком и его окружением устанавливалась свежая связь. По мере того, как рождалось чувство за чувством, звено за звеном ковалось в этой цепи, и завеса за завесой набрасывалась на длинную панораму его духовной памяти. Постоянно ассоциируясь с земными вещами, человек приспосабливался к своему новому дому, пока наконец его мысли перестали идти далее этих вещей.

Чувство осязания, зародившееся в первой подрасе, достигло своего ограничивающего развития во второй. С развитием последующей подрасы человек уже больше не был бесплотным существом и стал сравнительно материальным созданием, наделённым несколькими элементарными чувствами, из которых выделялось одно, которое стало особенно характерным в третьей подрасе — слух.

Эта подраса наслаждалась уже тремя способностями — зрением, осязанием и слухом, причём две первых были развиты как физические чувства, поскольку две предыдущие расы материализовали их, а последняя была и духовной, и физической. Эта способность, будучи новым приобретением, была поначалу полностью духовной, точно так же как способность передачи мыслей является духовной для людей нашей нынешней, пятой расы^[*]Вот почему в нашей пятой подрасе пятой коренной расы вполне развито чувство вкуса. Ведь прототипами её была пятая подраса первой расы нашего мирового периода. Помните, что в своей земной жизни мы облечены двумя мирами, называемыми махар (или теджас, свет, цвет сугубо земного интеллекта) и расатала (от раса, вкус). Прототипом этого круга был цвет, или зрение, а этой расы и подрасы — вкус. Тут видны все соответствия. — Прим. Е.П. Блаватской., но станет физической способностью для людей шестой расы. Сначала ею будут обладать люди, иначе устроенные в сравнении с большинством собратьев, или прошедшие определённую подготовку для её приобретения. Но когда раса в целом поднимется на уровень этих немногих, эта способность перестанет быть духовной, и раса будет пользоваться ею как физиологическим наследием.

Способность слуха, которой обладала третья подраса людей третьей расы, была по своей силе столь огромной в сравнении с нашей, что сегодня она нам представляется почти немыслимой. Духовный слух достиг своего величайшего развития, и само физическое ухо достигло очень высокой степени остроты слуха. Даже звук распускающего листа звучал природной музыкой для этих первобытных обитателей нашей планеты. Когда к раннему цветку добавлялся цвет за цветом, его ритмический танец не оставался незаметным для ещё свежей способности слуха. Должно быть, с чувством, подобным той утончённой радости, с которой те из нас, у кого в значительной мере развито музыкальное восприятие, слушают божественные ноты симфонии или оратории, слушали они эту музыку природы. К жизни добавилось новое очарование, и человек с всё растущим удовлетворением и довольством смотрел на столь близкий и родственный ему окружающий мир.

Размеренный ход небесных тел, который люди называют музыкой сфер и считают неслышимым для ушей смертных из-за их грубости, для этих древних детей природы был дополнительным источником радости.

«Смотри, как небосвод
Усеян золотистыми кружками!
Мельчайшее из видных нам светил
В движении своём поёт, как ангел
И вторит юнооким херувимам
Гармония подобная живёт
В бессмертных душах, но пока она
Земною грязной оболочкой праха
Прикрыта грубо, мы её не слышим»

(В. Шекспир, «Венецианский купец», акт V, сцена 1)

Физическая грубость отрезает нас и от многих других радостей природы, помимо её музыки, как известно всем тем, чьи чувства утончены от природы или благодаря специальному развитию. А в то время духовный слух был полностью раскрыт, и гармония между духовной и физической природой человека позволяла этому чувству достигать большей остроты, чем у какой-либо последующей расы в целом. Но и в наши дни живут люди, не только сохранившие чудесную силу слуха, которой владели наши предки из третьей расы, но и постоянным упражнением развившие её до ещё более замечательной степени совершенства. Эти исключительные человеческие существа, как хорошо известно в Индии и в других местах, могут говорить через пространство и быть услышанными теми, чей духовный слух может управлять своим физическим соответствием и подчинять его, когда это нужно. Для духовного слуха расстояние не составляет препятствия, и души, находящиеся в духовной симпатии, откликаются на зов друг друга, находясь на разных концах света.

Четвёртая подраса, как будет видно, начала с тремя хорошо развитыми чувствами — зрением, осязанием, и слухом. Чувство обоняния, которое является особой принадлежностью этой подрасы, при зарождении своём было и духовной, и физической способностью. Духовное обоняние обладало многими свойствами, которые мы ассоциируем со зрением, осязанием и слухом. Даже сейчас натуралисты знают, что у некоторых насекомых обоняние выполняет роль почти всех чувств, а о важности обоняния у некоторых животных, особенно у собак, вряд ли нужно и упоминать. Развитие этого чувства добавило природе ещё одно одеяние, оправдывая идею древних, принявших луковицу в качестве символа эволюции. Предметы, которые раньше можно было только видеть, осязать и слышать, впервые приобрели для людей свойство запаха.

В пятой подрасе развилось чувство вкуса^[*]Но своего максимума оно достигло лишь в пятой подрасе пятой коренной расы. — Прим. Е.П. Блаватской.. Поначалу человеческое тело не требовало пищи для поддержания жизни, и даже в столь поздний период, когда четвёртая подраса развивала чувство обоняния, люди ничего не ели^[*] Чепуха. Ели так же мало, как люди третьего круга, которые поглощали... — Поправка Е.П. Блаватской., но поглощали путём осмоса питание из воздуха. Лишь когда их тела стали достаточно плотными, и в некотором смысле грубыми, поддержание системы стало производиться при помощи пищи, поступающей в живот. Первая и вторая расы не испытывали необходимости возмещать износ своих тканей питанием. По сути, в нашем четвёртом малом круге на этой планете человек не стал питающимся животным до завершения второй расы.

Чувства, развивавшиеся шестой и седьмой подрасами, непостижимы для нас, имеющих лишь пять чувств, хотя и развитых до значительно более высокой степени, чем у человечества любого из предшествовавших периодов. Но оставшиеся два чувства у нас пока ещё в очень зачаточном состоянии.

В те времена человек не ощущал посредством чувств ничего неприятного. Фактически, никакое чувство на ранних этапах своего зарождения не может нести никакого неприятного ощущения. Последнее, будучи продуктом дисгармонии и насилия над естественным порядком вещей, могло возникнуть лишь после того, как чувства стали достаточно ассоциированы с внешними объектами. Физическая боль была, так сказать, вызвана злоупотреблением чувствами, а не просто их использованием. Библейский миф о том, что Бог проклял Землю при падении Адама, имеет глубокое значение. В своём природном состоянии человек не знал злоупотребления каким-либо чувством или органом, а потому был свободен от всякой боли, связанной с их употреблением. Дети, хотя острота их чувств куда больше, чем в старшем возрасте, не испытывают болезненные ощущения с такой же силой, с какой чувства могут причинять их взрослым. Например, они могут переносить зловонные запахи без особого раздражения. Зрение детей более ясное и зоркое, чем у взрослых, но их глаза не распознают тонких оттенков цвета. Слух в детстве достигает гораздо более широкого диапазона, чем когда-либо после; они могут слышать намного более высокие тона и более тихие звуки, чем средний взрослый человек, но полутонов и более тонких градаций они не различают. На заре жизни сила разных органов чувств особенно замечательна, и удовольствие от них получается наибольшее. Звуки, неприятные для обычного уха, часто не лишены привлекательности для молодого. Эту аналогию можно проводить повсюду, и разница между молодыми и взрослыми чувствами будет заметна. Приверженность детей к сильным вкусам и их неспособность оценить тонкие вкусовые оттенки известна, и из наблюдения за детской жизнью становится ясно, что природа предпочитает прежде всего наметить общие контуры, а потом уж заполнять их деталями. Склонностью рас в их высшем развитии всегда было развивать всё больше и больше вариаций каждого из основных чувств. С каждым шагом восхождения чувства теряли в своей остроте, но приобретали в богатстве и разнообразии. Нашим предкам многие вещи, которые нами ощущаются определённо разными на вкус, казались совершенно сходными. Так и с цветом, звуком, и всякой другой областью развития чувств. Даже утончённое разнообразие современных деликатесов в сравнении с простой кухней средних веков даст нам некоторое представление о сложной чувствительности нашего языка.

Продолжая исследование нашего предмета, направим внимание на то, что можно назвать сложными чувствами, составленными более чем из одного чувства, которые в одно и то же время воспринимают тот же объект. Эпикурейцы засвидетельствуют, как их удовольствие приобретает особый смак, если блюдо радует их своим запахом, так же как и вкусом, тогда как усиление эффекта музыки с изменением яркости света хорошо известно, во всяком случае на Востоке.

Мы говорили о двух наборах чувств — которыми обладал сверхмирской человек, и которыми владеют его земные потомки. Ещё более высокие духовные чувства, называемые индийскими философами танматрами, мы даже не упоминали — это, грубо говоря, абстрактные чувства, при которых чувство и воспринимаемый объект сливаются в одно. Человек наших дней на низшем плане своего существования обладает пятью грубыми чувствами; когда же он действует в астральном теле, он получает в своё распоряжение чувства астральные, и в этом состоянии он во всех отношениях находится в том же положении, что и его бесплотный предок. Здесь можно упомянуть, что в древних санскритских писаниях брахман часто называется «сыном огня»^[*]Сыном огненного тумана. — Поправка Е.П. Блаватской., что в действительности значит астрального человека — сверхмирское человеческое существо, ибо брахманы притязают на то, что лишь они одни остались верны традициям своих возвышенных предков, тогда как остальной мир предался служению чужим богам. Но выше этих астральных чувств находятся истинно духовные чувства — их абстрактные соответствия. Этими семью чувствами, высоко развитыми в тройственном их проявлении — духовном, астральном и физическом, — и владеют величайшие махатмы, ставшие властелинами природы. Путём старательного развития они сохранили достоинства всех прежних рас, соединив их со своими собственными достижениями, тогда как человечество продолжало двигаться своим циклом нисхождения.